Лоцман – он тот же солист

Работает в портах нашей страны один необычный лоцман. Если не сказать – уникальный. Возможно, во всем мире таких нет. Зовут этого человека Александр Некрасов. Видел я его не раз. В основном в концертных залах. А главное – слушал этот великолепный баритон. И хорошие эстрадные песни он поет, и народные, и романсы, и оперные арии... А с каким достоинством держится на сцене! Да, большой артист.

Собственно, как с певцом я и намеревался с Александром поближе познакомиться. Да, слышал краем уха, что он вроде лоцманом еще работает или раньше работал. Но не придавал этому значения. Думал, и он не придавал – дескать, надо же как-то на жизнь зарабатывать, пением-то не проживешь. Но главное занятие, конечно, пение.

Да, так и есть – важнейшее и любимейшее занятие. По окончании трехчасового общения я в этом убедился. Но не только в этом. За эти три часа я выслушал кучу лоцманских баек и былей, кроме того, казалось, что прослушал целый теоретический курс лоцманской профессии, осталось немного попрактиковаться – и сам смогу заводить в порт большие корабли или выводить их в открытое море. Короче говоря, погрузился в лоцманский мир с его спецификой.

А главное, я понял: Александр Некрасов – не просто лоцман. Он – настоящий ас в лоцманском деле, способный ювелирно проводить через узкие каналы, как сквозь игольное ушко, огромные океанские суда.

И сегодня, кстати, лоцман практикующий.

– Вчера вот две сложные работы сделал, – между делом обронил Александр.

В переводе с лоцманского – завел в порт два судна.

Правда, были паузы в этой работе. Первая возникла в связи с эстонским законом, который гласил, что лоцман имеет право работать до 65 лет. Плюс еще три года по усмотрению руководства. И тогда уже точно на заслуженный отдых. Но по требованию Евросоюза возрастные ограничения были сняты, теперь лоцман может работать до тех пор, пока в состоянии качественно выполнять свои обязанности. И сразу лоцман Некрасов был опять востребован.

Потом пришлось отойти от дел из-за отсутствия работы – в наши порты грузовые суда теперь заходят, увы, не так часто, как прежде. Но вот недавно вновь позвонили Некрасову из небольшого таллиннского порта Vene-Balti. Уговаривать легкого на подъем Александра не пришлось.

А лет ему, между прочим, семьдесят шесть. Некрасов на своем возрасте не акцентировал внимание. Я спросил – он ответил и продолжил рассказ, прерванный вопросом. Но я, конечно, не мог не среагировать – мол, кто бы мо подумать! Пришлось ему опять прерваться.

– Медициной доказано, что активно поющий немолодой человек выглядит и чувствует себя значительно моложе, – объяснил Александр. – Дело в том, что мощное и глубокое, от диафрагмы, дыхание тренирует и освежает все органы, весь организм.

Опять же, получается, не просто активно поющий человек, а поющий лоцман.

– Так и есть, – согласился Александр. – Кстати, финские телевизионщики документальный фильм про меня сняли, который так и назвали – «Поющий лоцман Финского залива».

Интересно, а почему не эстонские? В Эстонии же он живет и работает, а не в Финляндии.

– Не знаю, может, национальность у меня неподходящая, – предположил герой финского фильма, авторов которого национальность Некрасова, значит, вполне устроила.

Откуда же он тут взялся, этот поющий лоцман? Прибыл из Калининграда. По персональному приглашению. Пригласили в Новоталлиннский (ныне Муугаский)) порт именно как классного лоцмана. Не как певца, конечно. Но уже вскоре все узнали, что новичок еще и певец, причем как и лоцман – тоже профессиональный, дипломированный. В том числе директор порта Анатолий Канаев узнал. И сразу заключил: «Такие люди нам нужны!»

Так что певец и лоцман мирно уживались в Некрасове всегда. Как же так получилось?

Как певец Александр, вероятно, пошел в одного из своих дедов, тоже Александра Некрасова, певшего в калининградском шахтерском хоре. И пел незаурядно, судя по сохранившейся газетной заметке: «На фоне хора особенно выделяется бас-профундо Александра Некрасова».

Профундо – значит, очень низкий. У Александра Некрасова-младшего голос повыше – баритон. Это не так важно. Важно, что дарование деда передалось внуку.

Сам Александр впервые попробовал петь лет в семь. Отец его был учителем русского языка и литературы (мама – зоологии и ботаники), потом директором школы, поработал и в газете, где вел литературный отдел, сам писал юмористические стихи. А также играл на нескольких музыкальных инструментах. Вот и своему маленькому сыну Саше подыгрывал на гитаре, когда тот пытался петь. В том числе частушки на стихи отца.

Но о том, чтобы серьезно заниматься пением или музыкой, в школьные годы и речи не было. По окончании семилетки (основное образование в то время) Александр поступил в мореходное училище. Вот здесь он ни в кого не пошел. Да и не мечтал вовсе о морской романтике. Просто отец настоял, чтобы сын получил надежную профессию. Немаловажным обстоятельством было и то, что курсанты мореходки находятся на полном государственном обеспечении, к тому же они не подлежат призыву в армию.

Многих эти обстоятельства привлекали (плюс перспектива бывать за границей): конкурс в мореходку был 20 человек на место. И вот тут, как признался Александр, у него взыграло самолюбие: он воспринял такой большой конкурс как вызов и решил поступить просто из принципа. И поступил. Мало того, учился только на пятерки и окончил училище с отличием.

Но от судьбы, как говорится, не уйдешь. В училище был вокально-инструментальный ансамбль, и однажды Александр случайно услышал разговор участников ансамбля – мол, скоро смотр художественной самодеятельности, ответственный концерт, а вокалист заболел, и как же теперь быть.

А исполнять они должны были песню «Тишина». Эту песню тогда часто передавали по радио в исполнении Владимира Трошина, Александр сам ее напевал про себя (и сейчас, вспоминая этот эпизод, напел первую строчку «Ночью за окном – метель, метель...»). Он подошел к ребятам и сказал, что если у них такое безвыходное положение, то он может спеть. Парни посмотрели с недоверием на этого отличника, который, наверное, только и корпит над учебниками сутки напролет, но на репетицию позвали. Он пришел, спел. «Где же ты раньше был?!» – воскликнули музыканты. В итоге ансамбль произвел фурор на смотре.

Вот с тех пор и пошло: море и пение – параллельно. Некрасов записался в вокальный кружок во Дворце рыбаков. Но бывал там не так часто, как ему хотелось бы. Ведь училище окончено, и теперь он на долгие месяцы уходил на траулерах в океан. Возвращаясь, спешил на репетиции, как бы стараясь наверстать отставание.

Блистал на смотрах художественной самодеятельности. После очередного успеха председатель жюри, директор музыкального училища, сказал, что у них открывается вокальное отделение, и предложил поступить. На вечернее отделение, если не может оставить работу. Не мог, конечно, ее оставить, но работа-то – не в городе, а далеко в океане. Но поступил, хотя учиться действительно было нелегко.

Стало легче, когда представилась возможность работать в порту на буксирах, которой Некрасов воспользовался. Тем более что работа на промыслах, хотя и дорос уже до старпома, удовлетворения не приносила. Возможно, торговое судно он не променял бы на буксир. Но три месяца торчать в океане, забрасывать сети и вытаскивать, забрасывать и вытаскивать – это не то...

Между тем, музыкальное училище наш моряк успешно окончил, став профессиональным солистом хора и ансамбля, как написано в дипломе. А после того, как прошел тарификацию в Москве, – еще один документ, из которого явствовало, что обладатель сего является солистом оперно-камерного плана.

В это время Александр Некрасов был уже лоцманом. Пришел он в эту профессию в 1972 году. Стало быть, в текущем 2017 году есть повод отметить красивую дату – 45 лет в этой профессии. Попал в нее, как это часто и бывает в жизни, случайно: освободилось место – ему предложили занять. Прослушал теоретический курс, прошел трехмесячную стажировку под руководством опытного лоцмана, завершившуюся самостоятельной проводкой – в итоге работа понравилась. Да и способности обнаружились: уже через два года Некрасов был утвержден в должности старшего лоцмана, тогда как обычно это бывает минимум через три года.

Одновременно Александр активно сотрудничал с Калининградской филармонией. И не только в области. Довелось Александру петь и на главной сцене страны – в Кремлевском дворце. Это был грандиозный финальный концерт Всесоюзного смотра художественной самодеятельности с участием артистов всех союзных республик, прошедших предварительные этапы отбора. «Уверены ли вы, что это будет честно, если я, профессиональный певец, буду представлять нашу художественную самодеятельность?» – спросил до этого Некрасов у руководителей калининградской культуры, которые командировали его в Москву. «Но работаешь то ты лоцманом», – ответили они, и возразить против этого было нечего. Спел он тогда в Москве арию Онегина в сопровождении оркестра.

Запомнилось Александру и участие в популярнейшей передаче Центрального телевидения «От всей души», которую вела любимая миллионами телезрителей Валентина Леонтьева. Передача была посвящена калининградским морякам и рыбакам.

– Я спел три песни и думал, что на этом мое участие в передаче закончилось, – рассказал Александр. – Но минут через двадцать Леонтьева вновь пригласила меня на сцену и объявила: «А сейчас Александр Некрасов споет песню о лоцманах». Это был сюрприз. Оказывается, какие-то не очень известные композитор и поэт специально для этой программы сочинили песню о лоцманах, и мне предстояло исполнить ее, что называется, с листа. Наверное, это было единственное ее исполнение. На то, чтобы стать шлягером, песня, мягко говоря, не претендовала.

На некоторое время Некрасов порт все же покинул. Ему предложили перейти в штат филармонии, но так резко порывать с настоящей мужской профессией, как он характеризует работу лоцмана, Александр не решился и попросил портовое начальство отпустить его временно, заручившись обещанием, что возьмут обратно, если что.

Выступал он в составе филармонической лекционно-концертной группы: лектор, аккомпаниатор, певец, певица. И в итоге действительно вернулся в порт менее чем через год. Не понравились установленные законом ограничения: в месяц, квартал – столько-то концертов, и ни одним больше. Чтобы не перерасходовать фонд заработной платы – так это объяснялось. И когда однажды группу пригласили выступить в одном санатории, но начальство отказало под тем предлогом, что лимит они свой за данный период исчерпали, Некрасов покончил с этой деятельностью. Дело, конечно, не в деньгах, пояснил Александр, считающий себя бессребреником. Просто обидно стало, что по какой-то дурацкой причине отказали не им, артистам, а людям, которые хотели приобщиться к искусству.

Между тем, лоцманом Некрасов стал весьма квалифицированным. Однажды надо было завести в порт одно большое судно. Был сильный туман, и все лоцманы отказывались – мол, пусть на рейде ждет, когда рассеется. А Некрасов взялся и успешно справился со своей задачей. Подобных эпизодов много было на его веку. Данный же случай примечателен тем, что стал судьбоносным в судьбе Александра.

Капитаном того судна был эстонец Рейн Раудсалу (в настоящее время преподает в Эстонской морской академии). Понравился ему этот калининградский лоцман, запомнил его. И когда Рейн Раудсалу стал капитаном Новоталлиннского порта, которому остро требовались хорошие лоцманы, пригласил Некрасова. Сразу старшим.

В новый порт близ Таллинна пошли суда одно за другим, была большая потребность в лоцманах. А что, своих не хватало, если из Калининграда решили пригласить? Дело в том, что таллиннские не горели желанием работать рядом с химическим заводом.

Почему нет, подумал Некрасов. Город интересный, бывал там пару раз. (Естественно, речь пока шла о Таллинне, а не о Маарду). Культурный город, оперный театр там хороший, филармония...

– Короче говоря, посоветовавшись с семьей, решил предложение принять.

Но не так просто все оказалось, – вспоминает Александр. – Воспротивился начальник порта Аркадий Евгеньевич Михайлов. «Что, больших пароходов захотел?!» – грозно вопросил он, когда я обратился с просьбой о переводе. – Никаких переводов! Только на общих основаниях!» То есть два месяца еще отрабатывать. В принципе, его можно было понять: лоцманом я считался ценным, к тому же был лицом порта в художественном плане. Позвонил в Таллинн Рейну – мол, так и так...

Все же через некоторое время смягчился начальник, понял, что желать «больших пароходов» – это нормально для лоцмана, мечтающего овладевать новыми вершинами профессионального мастерства. А Новоталлиннский порт, принимавший более крупные суда, чем Калининградский, такую возможность давал. И согласился на перевод, напутствовав на прощание: «Смотри там, в Эстонии, достойно представляй наш Калининградский порт!» Вероятно, он имел в виду и вокальное искусство. Кстати, в Эстонию Александр Некрасов переезжал, уже имея звание заслуженного работника культуры России.

Так в 1987 году Александр Некрасов стал жителем Маарду. Приехал пока один, без семьи. Поэтому жилье предоставили в общежитии, хотя свободных квартир, построенных для семейных работников порта, было полно. Но он же семейный, ну, чуть позже жена прибудет.

Зато приехал сюда не просто лоцман, а лоцман поющий. Благодаря этому и квартиру удалось получить. Очень кстати позвонила жена из Калининграда: «Видел журнал «Морской флот»? Там статья про тебя».

Да, был у него до отъезда в Таллинн корреспондент из этого журнала. Разыскать номер не составило труда – на два разворота статья с фотографиями. Показал журнал председателю профкома Быстрову, тот – директору порта Канаеву, тот – ответственному за квартирный вопрос в Морском районе Таллинна (Маарду тогда еще был частью этого района), тому самому, который до сих пор и слушать ничего не желал – мол, не полагается, и все. Когда увидел статью в журнале, расплылся в улыбке: «Ух ты, какие люди к нам прибыли!» И выдал ключи от квартиры.

Кстати, Быстрова в пору его работы в порту Некрасов вспоминает добрым словом. О том, в частности, как тот рояль помогал достать. Заботился Георгий Васильевич о культурном досуге портовиков.

В сущности, практически ничего не изменилось в жизни Александра Некрасова с переездом в Эстонию, в Маарду. Лоцманская служба и пение и здесь остались и остаются до сих пор для него равноценными видами деятельности.

Работу с судами куда более крупными, чем те, с которыми имел дело в Калининграде, Некрасов действительно здесь освоил. В его активе есть проводки и 200-метрового, и даже 330-метрового гигантов. И в творчестве тоже не стоит на месте. Не перестаешь удивляться: как человек умудряется делать то и другое профессионально?

– Это только кажется, что у лоцманской службы и пения нет ничего общего, на самом деле – очень даже много общего, – заверил Александр. – Лоцман – он тот же солист на капитанском мостике. Ему – все внимание слушателей. Только слушают присутствующие (внимательнее всех, конечно, капитан), не пение, а команды лоцмана. Я, кстати, еще в молодые годы, когда стал лоцманом, заметил, что петь мне стало как-то легче. Наверное, это не случайно.

Как разъяснил Александр, юридически последнее слово на судне всегда за капитаном, он отвечает за все. Лоцман же – всего лишь дает ему советы, как действовать при заходе в порт или при выходе. Капитан не обязан их выполнять, правда, у него, Некрасова, таких случаев не было. Да и вообще бывают крайне редко. Как правило, лоцманам доверяют, зато и ответственность на них лежит огромная, ситуации-то самые разные бывают, порой и непредвиденные. Пусть эта ответственность и не формальная, но есть же такие понятия, как престиж, профессионализм.

Зато и ценят услуги этих специалистов высоко. В прямом смысле слова: лоцманы, по словам Александра, особенно на Западе, весьма состоятельные люди, не говоря уже о владельцах лоцманских служб.

Хотя бывают и исключения. Так, был случай, еще в Калининграде, рассказал Некрасов, когда капитан при заходе в порт посадил судно на мель. Правда, там никто никого не слушал – и капитан, и лоцман пьяные были. Но в тюрьму сел только капитан.

Есть в жизни Александра Некрасова место еще одному виду деятельности – общественно-просветительской работе. В 1996 году он и несколько его товарищей создали Русское филармоническое общество. Все – профессиональные певцы и музыканты (обязательное условие членства в РФО). Смею предположить, что среди коллег по РФО один из наиболее близких Александру человек – блестящий пианист и композитор, а также постоянный его аккомпаниатор Владимир Игнатов. Кстати, Владимир, хотя и живет в Таллинне, теперь очень тесно связан с Маарду: возглавляет созданное Александром Маардуское общество русской культуры.

Сам Некрасов тоже одно время возглавлял аналогичную структуру республиканского уровня. На общественных началах, отказавшись от вознаграждения. Но вскоре, как он признался, энтузиазм его угас, отошел от руководства.

– Удручает разобщенность, отсутствие взаимопонимания среди русских культурных деятелей, а также порой профессионального подхода к делу, – объяснил он. – Да и на качестве голоса административная работа не лучшим образом сказывается, – неожиданно добавил он.

Сам Некрасов, как он признался, предпочитает профессиональный подход к любому делу, которым занимается. К примеру, задумал он построить в Маарду собственный дом – и с головой углубился в строительную сферу, ранее ему совсем не близкую. И построил дом, конечно, не весь от начала до конца своими руками, но почти наполовину – это точно. Задумали они с супругой завести доберманов – и Александр обложился литературой о собаках этой породы. То же самое касается садово-огородных работ.

Пение в этот ряд даже не списывается: он же профессионал. Так что занятия – ежедневно.

– Мой обычный день, если я не в порту, начинается так, – рассказал Александр. – Ранний подъем, зарядка. После этого поднимаюсь на чердак, где у меня оборудована небольшая студия, и выполняю урок Ведерникова – это примерно на час.

Знаменитый оперный певец, народный артист СССР Александр Ведерников поместил в Интернете свой мастер-класс. Его тезка из Маарду не нарадуется – это именно то, что ему надо! Так что теперь Некрасов считает Александра Филипповича своим заочным педагогом.

– После того, как я стал заниматься по системе Ведерникова, Володя сказал, что у меня голос стал звучать свежее, как будто помолодел, – довольно заметил Александр, имея в виду, конечно, Владимира Игнатова.

А между тем, баритон-то наш цветущий уже правнуков имеет. Кстати, оба сына Некрасова окончили музыкальное училище, один по классу гитары, другой – скрипки. Никакого давления не оказывал, уверяет Александр, наоборот, даже удивился их выбору. Ведь оба, словно сговорившись, музыкальную школу в какой-то момент бросали. Но потом занятия возобновляли. И внуки не без способностей по этой части. Особенно один, обладающий абсолютным музыкальным слухом. Интересно, а свой слух как оценивает Александр?

– У меня просто хороший, – скромно отозвался он.

Возможно, предполагает певец, хороший голос к своим годам он сохранил и благодаря образу жизни.

– Ведь вполне могло случиться так, что я, окончив консерваторию, попал бы в театр, – рассуждает Александр. – А нагрузка там у певцов большая, мало кто остается в нормальной творческой и физической форме до таких лет, сколько мне сейчас.

Но интересы Некрасова, конечно, простираются гораздо дальше собственного вокального мастерства. Как гражданин с активной жизненной позицией, он делает все от себя зависящее, чтобы город, в котором он живет уже тридцать лет, был еще краше во всех отношениях, а его жители – духовно богаче.

Александр входит в состав Общественного совета, состоящего из полутора десятков человек, призванных делиться с руководством города своими соображениями по поводу развития Маарду. А миссия созданного им Маардуского общества русской культуры состоит в приобщении жителей города к миру прекрасного, а именно – к классической музыке. Раз в месяц Александр и его товарищи-сподвижники проводят концерты в Центре досуга. Разумеется, в исполнении профессиональных певцов и музыкантов.

– К сожалению, посещаемость этих концертов могла бы быть и выше, – посетовал Александр. – В зале на 300 мест в лучшем случае собиралась сотня человек. А обычно еще меньше. Зато те, кто приходит, долго благодарят артистов. Значит, надо просто прийти один раз, чтобы убедиться – насколько же прекрасна музыкальная классика! Нам бы тенора еще найти хорошего...

Но реалии жизни порой печалят. Можно себе представить чувства подвижника, когда он думает о том, что хорошо бы еще найти тенора для выступления перед маардусцами, и вдруг видит, что афиша предстоящего концерта, которую он повесил несколько дней назад на автобусной остановке, сорвана.

И все же Александр Некрасов не унывает: интерес к классической музыке потихоньку возрастает. И вообще, город и атмосфера в нем сегодня и то, что было в первые годы его жизни в Маарду, – это небо и земля, как он выразился.

...Через пару недель после нашей встречи с Александром Некрасовым я заметил на стенде Центра досуга такое объявление: «Организуется вокальный кружок любителей русской народной песни и классического романса. Приглашаются юноши и девушки. Занятия проводит Александр Некрасов».

Почему он не сказал мне, что планирует открыть такой кружок? Возможно, тогда решил, что еще рано об этом говорить. Тем не менее, само по себе это короткое объявление свидетельствует о многом. До сих пор я думал, что Александр Некрасов мечтает только о том, чтобы зрительные залы в Маарду ломились от публики, жаждущей услышать красивую классическую музыку и вокал.

Теперь я понял, что его мечты простираются дальше: он хочет открывать в жителях Маарду вокальные способности, чтобы и они блистали перед восхищенными земляками, исполняя лучшие образцы русской и мировой музыкальной классики.

2017 год. Глава из книги «Прогулки по Маарду»