Каждому дано по силам его
Невозможно объяснить, за что молодому талантливому человеку, никому не причинившему вреда, ниспосланы столь чудовищные страдания. Трудно также понять, откуда он черпает силы им противостоять.
Олег Сосорев – единственный, наверное, в наших краях человек, кто способен зримо представить, как скользит по синим волнам «Святая Анна» – русская императорская яхта, построенная в 1745 году. Он знает в мельчайших деталях, как она выглядела. Семь лет изучал. Работал в Центральном военно-морском архиве в Петербурге. Приобрел все, что необходимо для изготовления модели. Через несколько лет она была бы готова. Во всей своей красе.
Корабли, ружья, клинки…
Эта страсть – судомоделизм – овладела Олегом с детства. Ремесло тонкое, можно сказать, ювелирное. Хотя нет, не ремесло – это искусство, несомненно.
У каждого судомоделиста своя специализация. У Олега Сосорева — парусные корабли первой половины XVIII века. Ибо для этого периода характерны многочисленные изящные архитектурные «излишества» на корпусах кораблей. Есть такие – сплошная резьба.
Главное предыдущее творение Олега – английский фрегат «Бешеный». Три года создавал модель. А теперь она во Франции: ее купил атташе по культуре французского посольства в Таллинне. За 10 тысяч долларов. Другие свои модели, попроще, Олег тоже распродал, но дешевле – долларов за 500 примерно. Деньги, оказавшиеся ему жизненно необходимыми…
Это еще что, рассказывает Олег, вот когда англичане увидели модель корабля «12 апостолов», которую создал чемпион мира по судомоделизму Лев Юрьевич Алешин, сразу предложили за нее 200 тысяч фунтов стерлингов. Тот отказался: слишком дешево за шесть лет кропотливого изнурительного труда. Модель, говорит Олег, и в самом деле просто фантастическая – увеличь ее в сто раз – и получишь в точности такое корабль в действительности.
Олег знаком с Алешиным, был у него дома. Интересовался секретами его мастерства. Вот, скажем, паруса. Сам он долго не мог понять, как передать в модели естественную тяжесть и красоту парусного оснащения судна, если в натуре его полная площадь составляет, скажем, три с половиной километра. Какой бы тонкий материал ни взял, сетует Олег, все не то. А Алешину удается. И вот приехал как-то к нему Олег: «Лев Юрьевич, помогите!» Тот охотно рассказал – паруса о обрабатывает специальным раствором, а складки формирует паяльником.
А нитки? Проблема в том, что нигде не найти хороших ниток, приходится самому крутить. Нужны, опять же, тончайшие...
Еще Олег любит мастерить ружейные приклады. Он ведь лесник по первому образованию, а значит, охотник, знает в этом толк. Известные эстонские стрелки — Гусев, Инешин, Бочкарев, с которыми Олег знаком с детства. использовали слаженные им приклады.
Другая слабость Олега Сосорева – холодное оружие. Знаете ли вы, говорит он, что в начале ХХ века в русской армии было 4 тысячи булатных клинков, но по-настоящему качественных из них — только четыре? Подлинный булат Олег держал в руках, когда был дома у того же Алешина – реставратора холодного оружия по основной профессии…
Беда не приходит одна
«Стоп! – вдруг сказал Олег. – Кажется, начинает колбасить...» Сколько он рассказывал о моделях судов, ружьях, лесе и охоте, холодном оружии? Час, наверное, а может, и больше. И настолько увлекательно, что только сейчас, когда его лицо исказила гримаса боли от того, что начало «колбасить», я вспомнил, что передо мной – совершенно обездвиженный человек: у него обездвижены и ноги, и руки, горбится истерзанная многострадальная спина…
И сокрушается при этом, что не найти, видите ли, хороших ниток для моделей судов. и что не может показать хотя бы чертежи «Святой Анны».
Олег стоит, опираясь спиной на доску специального тренажера, установленную почти в вертикальном положении. Руки – в стороны и назад. Обычно кисти рук у него, бессильно повиснув, скрещены впереди.
Большую часть суток Олег проводит в лежачем положении. Просто постоять вот так, в почти вертикальном положении – это уже тренировка. Чтобы кровь не отучалась циркулировать в обычном положении тела. Вы не представляете, говорит, какая это радость –стоять вертикально. Хоть человеком себя чувствуешь….
Нет, нельзя сказать, что Олег полностью обездвижен. Он уже способен, например, приседать. То есть, прижимаясь спиной к доске тренажера, сгибать немного ноги в коленях. День за днем, увеличивая глубину приседания. Хотя бы на миллиметр-другой. И количество. конечно. тоже. Вчера. наверное. перестарался. предполагает Олег. триста раз присел. потому сейчас закрутило. Тут ведь важно не перестараться.
Пришлось доску опустить, чтобы Олег принял горизонтальное положение. Попросил также ухаживающего за ним человека дать ему таблетку от судорог – единственное лекарство, которое он принимает.
И так – каждый день. С утра пораньше умывание, стакан чая, заменяющий завтрак, и — на тренажер. Постоять. поприседать… Устал – полежал немного. но не пассивно, а продолжая двигаться. шевелиться… Потом опять все сначала. После обеда, если погода позволяет, Олег просит вывезти его на коляске в небольшой лесов неподалеку от дома. Вы не представляете, говорит, какая это радость для лесника.
Олег Сосорев – человек верующий. К нему приходит батюшка Ювеналий из Александро-Невского храма. Батюшка молится, плачет, снова молится... Представить плачущим самого Олега Сосорева невозможно. Тем не менее, Олег говорит, что без этих визитов батюшки, он бы, наверное, свихнулся.
И все же никакой мудрец не сможет объяснить, за что ниспосланы столь чудовищные испытания на обычную семью, которая никому ничего плохого не сделала. Беда не приходит одна.
Дело в том, что сперва несчастье обрушилось на Вику, жену Олега. Все началось с обычной прививки. Она дала осложнения. Начали лечить и залечили до такой степени, что молодая женщина стала инвалидом I группы. Одна врачиха, не моргнув глазом, как-то объявила даже, что жить ей, скорее всего, осталось недолго…
Олег ухаживал за ней, не зная, что уже скоро еще более тяжелым инвалидом станет он сам. Что они будут лежать в одной больнице, она на восьмом этаже, он – на девятом. И его Викуша будет приходить к нему в гости, поскольку все-таки способна передвигаться. Чтобы поддержать одним своим присутствием.
Это не забыть
Грядущая беда Олега началась с малозаметного, пустячного, казалось, симптома. Однажды он вдруг почувствовал, что пальцы на правой руке утратили былую чувствительность.
Этой забавой – метанием в цель ножей, топоров – он увлекался еще в юности, когда. окончив в Ленинграде техникум, работал в лесном хозяйстве.
После того, как Олег вернулся в Эстонию, многое для него изменилось. Он окончил педагогический институт, поступил в школу учителем труда (не скрывает – для того, прежде всего, чтобы иметь базу для изготовления моделей кораблей). А вот увлечение это – метание холодного оружия – осталось. Особенно дротик нравился – короткое копье, использовавшееся в старину в боевых действиях.
И вот как-то он обратил внимание, взяв в руки снаряд, что пальцы чувствуют снаряд уже не так, как прежде. Не придал, впрочем, поначалу этому значения.
Позже начались другие проблемы. Утром просыпаешься – сильная боль в области шеи. Может, думал, просто неудачно голову повернул? Боли, между тем, усиливались. Спать стало вообще невозможно. Только задремлешь – через полчаса просыпаешься от дикой боли. Походишь сорок минут, ляжешь, через полчаса опять ходишь. А утром – на работу, которая требовала максимального внимания и сосредоточенности. В это время Олег уже работал в мебельной фирме.
Одна знакомая, медик о образованию, которой Сосорев строил дом, посоветовала ему поехать в Питер, в Институт мозга человека. Приехал он туда и услышал приговор: причина болей – в опухоли, развившейся в шейной части позвоночника. Добраться до нее невозможно, не повредив спинного мозга. Значит, паралич неизбежен. Так что, парень, сказали ему, не возьмемся ни за какие деньги. Живи так, ходи, пока ходится…
Радость движения
Это легко сказать – одна операция, вторая, третья… А между тем даже одна подобная – столь сильное потрясение для организма, что больше, кажется, вынести невозможно. Олег выдержал шесть.
И каждый раз он в течение нескольких месяцев – почти труп, разве что дышать способный. После шестой операции Олег только через полтора года научился самостоятельно переворачиваться с левого бока на правый, а наоборот до сих пор еще не умеет.
И каждый раз он начинает с нуля восстанавливать двигательные навыки. Олег безмерно благодарен больничному персоналу, особенно инструкторам и санитаркам, которые возвращали его к жизни. Санитарку Нину Крюкову из Мустамяэской больницы, говорит, можно вообще главврачом назначать. Инструктор Слава Андрианов из больницы Ярве на целый день забирал Сосорева из палаты в спортзал и работал, работал с ним. Потом были инструктора Женя Боровикова, Оля Устинова... А какими словами выразить благодарность массажистке Рае, которая, узнав, что Сосореву массаж не прописан, стала массировать его – да как классно! – бесплатно в свободное от основной работы время, призвав на помощь и подругу. Еще нагоняй от начальства получила – мол, почему неоплаченную услугу пациенту оказывает.
После очередной операции Сосорева встречают в больнице как старого знакомого. Уже знают – этот настырный пациент никому покоя не даст – лишь бы помогли ему побыстрее научиться сидеть, потом ходить.
Ни секунды сомнений
Драма обездвиженного человека тем острее, чем полнее он способен ощущать в движении – счастье. Олегу, в отличие от многих, это ощущение знакомо. Он любил бегать. В техникумовские годы даже занимался легкой атлетикой и до сих пор вспоминает своего тренера Максимова. И уже в наше время, когда жил в Ыйсмяэ, вспоминает Олег, какая это была радость – пробежать пару кругов вокруг озера Харку – 14 с половиной километров.
А сейчас приходится радоваться первым десяти минутам сидения, первому шагу, сделанному в больничном коридоре. Или первым пяти шагам, первым тридцати. Или как целых 29 раз за день преодолел 75-метровый коридор.
И чем больше радость от собственных успехов, достигнутых в результате тяжелого ежедневного труда, тем сильнее отчаяние, когда в один миг все рушится. Что-то заклинивает, спинной мозг опять пережимает и… Все начинается сначала: операция, месяцы без движения, первая попытка повернуться с боку на бок, сесть, сделать первый шаг…
Сейчас это происходит в шестой раз.
Свою квартиру в Ыйсмяэ они с женой продали. Как и модели кораблей. Все деньги ушли на лечение. Мебельная фирма, где работал Олег, конечно, помогает по мере возможностей, но… В общем, денег уже почти нет. У государства их нет тоже. Пенсии по инвалидности и средств от соцотдела на оплату визитов патронажной сестры, мало чем способной помочь, хватает на несколько дней.
Правда, есть друзья, которые не забывают. В квартире одного из них, тоже судомоделиста, Олег сейчас живет. Заходят ребята- стрелки, те, которым он приклады ладил. Моют его в ванне, к экстрасенсу какому-то под Тарту возили... Заходят бывшие школьные ученики. Один удивил. Хотите, спросил, в церковь? Конечно! И парень привез его из Мустамяэ, поднял на Вышгород, потом – по крутым ступенькам храма. А ведь шалопай был, сколько нервов вымотал…
Но друзья не могут быть с Олегом всегда. А помощь ему нужна круглосуточно. Приходится нанимать помощников. Только на это требуется 200 крон ежедневно. Олег ищет таких людей, в основном, по объявлениям в газетах.
Кого у него только не перебывало. Целая галерея разных личностей, поскольку, как правило, никто надолго не задерживается. Как-то одна молодая женщина, неплохая массажистка, мать двоих детей. приехавшая в столицу на заработки из Ида-Вирумаа огорошила Олега предложением взять ее замуж. Плакала, обнимая его, беспомощного инвалида, и жалуясь на свою безрассудную жизнь… Вскоре Олег уехал в Москву, вернулся – опять она приходит. Да не одна, а в компании свидетелей Иеговы, которые успели ее за это время охмурить, и теперь решили взяться за него. Такие вот сюжеты…
Но никто не в силах сбить с пути истинно православного человека Олега Сосорева. Батюшка Ювеналий однажды сказал ему: «Каждому дано по силам его». И рассказал об одном путнике. который нес свой крест, да устал. Обломил кусок креста, чтобы легче было. Вскоре путь преградила река. Путник перекинул через реку крест, и оказалось – не хватило как раз того куска, который он отломил…
Вот Олег и несет свой крест. Терпеливо, как бы тяжел он ни был, веря, что когда-нибудь воздастся ему за муки. Правда, доктор Виллу говорит, посмотрев снимки, что придется, возможно, делать еще одну, седьмую операцию. Ну что ж, одной больше, одной меньше…
В любом случае Олег ни секунды не сомневается, что раньше или позже он сделает модель «Святой Анны». Во всей ее красе.
«День за Днем», 26.03.2004