Выход из тупика
Казалось, после той, девятилетней давности, встречи пересечься нам уже никогда не придется. Однако довелось.
«Вот здесь сосредоточен весь мой внутренний мир», – сказал Николай, отворяя дверь и пропуская меня в помещение, расположенное в здании автобазы. Впрочем, внутренний мир Николая Блескова к этой коплиской автобазе на окраине Таллинна прямого отношения не имеет.
В саврасовском стиле
Часто можно услышать: если человек талантлив, то он талантлив во всем. На самом деле жизнью это подтверждается далеко не всегда. Однако по отношению к Николаю Блескову, похоже, так сказать можно.
Например, Николай – мастер спорта по дзюдо и по самбо. И это единственное, чему он учился долго и всерьез. В ШВСМ – школе высшего спортивного мастерства. Во всем остальном он – самоучка. Играет на фортепиано, не зная нотной грамоты. Рисует, хотя даже школьного кружка рисования в свое время не посещал. И рисует, надо сказать, изумительно.
Здесь, на автобазе, и находится его мастерская. Как заходишь сразу обращаешь внимание на пейзажи – жанр, который художнику, кажется, особенно близок. Вот, например, большая картина, на ней – сосновый лес. Разглядывая пейзаж, я неожиданно поймал себя на мысли: если рядом повесить похожий лесной пейзаж Ивана Шишкина, непревзойденным мастером которого он был, то многие, во всяком случае, обычные, не сведущие в искусствоведении люди затруднились бы определить, какую написал великий русский художник, а какую – таллиннский самоучка Николай Блесков.
Интерес к живописи у него появился в шестом классе. Смешал как-то на уроке рисованию синюю и желтую краску – получилась зеленая. Надо же, как интересно! Попробовал рисовать – вроде получилось.
Много воды с тех пор утекло... Да, нигде он живописи не обучался – ни в студиях, ни, тем более, в академиях. Это не значит, конечно, что не учился совсем. Читал книги, изучал каталоги, ходил по музеям, подолгу рассматривая полотна знаменитых живописцев. И сейчас продолжает это делать.
Шишкин, Левитан, Поленов, Саврасов – этих русских художников-пейзажистов Николай считает своими учителями. Так и говорит: «Я пишу в саврасовском стиле».
Возможно, иной серьезный специалист мог бы упрекнуть Блескова – мол, да, в саврасовским, в шишкинском стиле, но не в своем, все это – лишь слепое подражание.
У Николая есть на это аргумент: он – не профессиональный художник. Всего лишь скромный любитель. Поэтому имеет моральное право рисовать, что хочет и как хочет. Он любит ездить по Эстонии, выискивать симпатичные уголки природы. Запоминает их, а затем переносит на холст, стараясь передать кистью настроение пасмурного дня или солнечного, лесной речки, опушки леса...
Ни за какие деньги
Нравится все это рисовать Николаю, а главное – его картины нравятся людям. Между прочим, у скромного любителя Блескова состоялось уже девять персональных выставок и через несколько дней открывается десятая.
Придется принести новую книгу отзывов: предыдущая книга – все 185 страниц – исписана посетителями прошедших выставок. Я пролистал ее. Свои отзывы оставили друзья, одноклассники, знакомые и незнакомые люди, именитые художники. Последнюю запись, хвалебную, как и все предшествующие, сделал известный художник-витражист Андрей Лобанов. Оставшиеся полстраницы заполнил я – все, книга закончена.
Николай считает эти многочисленные отзывы лишним свидетельством того, что его искусство – подлинно народное. В то время как некоторые профессионалы со своими мудреными произведениями, напротив, страшно далеки от народа. Да, академий он не кончал, но в этом, полагает Николай, как раз его преимущество, потому что способен более тонко чувствовать. Кроме того, будучи скромным любителем, он не думает, сколько денег ему принесет каждый мазок кистью. Ибо рисует только для души. А без духовности, говорит, художнику никак. Так что ни одна его картина не продана. Хотя есть люди, готовые отдать за некоторые из них несколько десятков тысяч крон. За тот же лесной пейзаж, например.
А вот городские виды Николай не рисует. Когда все торговые точки забиты изображениями узнаваемых таллиннских улочек, повторяться как-то не хочется – даже для себя.
И все же одна такая картина у него есть. Картина, раскрывающая еще одну грань дарования Николая Блескова. На первый взгляд, обычный городской пейзаж: крепостная стена с выщербленным, видимо от старости, углом, прохожие мимо идут, вдали – более современные строения. Если же внимательно приглядеться, то выясняется, что угол стены представляет собой четкий профиль человека, строго и задумчиво взирающего на город, на меленьких людей вокруг. Эти люди думают, что они в этом городе хозяева, но нет – хозяин он, этот старый стражник. Другие поколения людей будут внизу ходить, новые здания появятся, а он останется здесь навсегда. Так объяснил свой замысел художник.
«Так за дело же...»
«Вы, должно быть, человек добрый и понять окружающие вас души можете» – такие слова адресовал кто-то Николаю Блескову в книге отзывов. Тому самому Блескову, который из 48 своих лет пятнадцать – почти треть жизни – провел в тюрьмах. Шесть «ходок» было.
В день начала последнего судебного процесса – 5 сентября 1995 года – и мне довелось присутствовать в зале суда. Процесс был громкий, зал заседаний переполнен, и каждого входящего тщательно проверяли суровые люди в черной униформе с автоматами. Оно и понятно: опасных преступников судили так называемую «пермскую мафию». На скамье подсудимых – шесть человек, а главарем у них значился Николай Блесков. Он же первым давал пояснения. По каждому из четырех пунктов обвинения.
Первый – незаконное получение паспорта гражданина Эстонской Республики. Блесков объяснил суду, что и не собирался поучать паспорт. Просто однажды ему прислали письмо из департамента гражданства и миграции. Попросили что-то заполнить, где-то расписаться, принести фотографию... Он сделал все, что просили – и вскоре ему выдали паспорт. Девять стран с ним объездил и только на следствии узнал, что паспорт неправильный.
Второй пункт – незаконное приобретение и хранение оружия. Тут, как рассказал подсудимый, дело было так. Когда был в Кейла, к нему подошел незнакомый мужчина и предложил купить у него патроны для пистолета и ружья, само ружье, обрез, взрыватель, детонатор для последнего... Он и купил. Потом был в Нарве. Выйдя из кафе, заметил, как какой-то нетрезвый мужик зашнуровывал ботинок, поставив ногу на его, Блескова, «Мерседес». Слов не понимает, пришлось тряхнуть. Тут и выпал из пьяного мужика пистолет ТТ с глушителем, к тому же ручная граната в кармане оказалась. Не выбрасывать же, пришлось забрать...
Далее – наркотики. При обыске у Блескова нашли 187, 5 грамма марихуаны. Он объяснил, что купил ее на рынке Кадака и заваривает себе как чай. От астмы помогает...
И наконец – вымогательство 15 000 долларов. Да, было, сказал он суду. Ну, стукнул раз, ну, пообещал вырвать язык и ноги. Так за дело же...
Так разглагольствовал в суде наглый главарь «пермской мафии» Николай Блесков. Он же – утонченный художник и музыкант.
Блескову дали девять лет. Отсидел семь лет и четыре месяца и был условно-досрочно освобожден. За примерное поведение.
Нормальный мужчина
Николай и не скрывает, что он – не одуванчик. Хотя девять лет по последнему приговору, как он считает, – это уж слишком. За убийство дают меньше. А что он такого сделал? Вымогал деньги? Нет, требовал их у человека, который действительно был должником. Ну, может, грубовато требовал, но не настолько же...
Да и не только у него, у многих требовал – работа была такая. Подойти, напомнить о долге – только и всего... Дело в том, предполагает он, что по кем-то составленному сценарию громкий процесс над «мафией» должен был завершиться и соответствующим приговором.
А в то же время, рассуждает Николай, сколько вокруг чистеньких, аккуратненьких людишек с чистенькой биографией, но с грязной, гнилой душонкой. Дашь такому слегка по голове – поймет, что за дело, но побежит жаловаться, и поверят ему, конечно же, а не Блескову.
Только не дождутся, говорит, они этого. Не даст он им ни малейшего повода для придирок. Кого он подразумевает под «ними», нетрудно догадаться: тех, кто посадил его за решетку.
Возможно, предполагает он, кое-кто надеялся, что Блесков в тюрьме сломается, как там ломаются многие. Нет, не доставил он им такого удовольствия.
Да, он хорошо рисует, много вставляется, но не это главное. А то главное, что он – нормальный сильный мужчина. Сильный и физически, и морально. Уже в первый год своего последнего тюремного срока Николай нарисовал картину, которую назвал так: «Тупик. Начало выхода». Мужчина со связанными сзади руками и с повязкой на глазах, только что вышедший на свет из черного проема. Таким он тогда видел самого себя в тот момент, в самом начале девятилетнего срока, – человеком, начавшим выход из мрачного тупика. С повязкой – чтобы не обжечь глаза после долгого пребывания во мраке.
Этот своеобразный автопортрет и сегодня воспроизведен на его визитной карточке. Не устарел? Пока еще нет...
Там же, в тюрьме, он создал целый цикл философских работ – «Религия», «Взгляд в зазеркалье», «Человек и огонь», «Зрелость»... Хотя, признает Николай, когда вокруг люди в погонах, а по периметру глухой забор с колючей проволокой, очень трудно сосредоточиться на размышлениях такого рода.
Очень немногие выходят из тюрьмы нормальными людьми, говорит Николай. Он пытался там подготовить к воле молодых ребят. Предлагал им почаще смотреть на себя в зеркало, и не только для того, чтобы проверить, хорошо ли побрит. А для того еще, чтобы задать себе с десяток вопросов и ответить на них. Это же не на допросе у следователя, вилять тут нет смысла.
Однако ни кто – ни Блесков, ни директор тюрьмы, ни священник – не помогут, если парень сам искренне не хочет переломить себя. А это повторяет он, бывает редко. Мало кто, освободившись, пойдет по городу с благостным видом, вежливо расспрашивая прохожих: «Не подскажете, как пройти в библиотеку?»
Сирень на окне
«Почти никому не показывал эту работу, но вам, так и быть, покажу», – интригующе говорит Николай, подходя к большой картине, накрытой полотном. Он откинул покрывало – и моему взору открылся огромный роскошный букет сирени. В вазе на подоконнике, а за открытым окном виднеется широкая вольная река с перекинутым через нее характерным для этой реки городским мостом. Знакомый опять же шпиль вдали... Петербургский пейзаж угадывается легко. Бывший главарь «пермской мафии» – уроженец Ленинградской области, и этот город ему очень дорог.
А букет действительно роскошный. Я полюбовался им издали, подошел ближе. Вооружившись лупой, убедился, что каждый лепесток выписан тщательнейшим образом. Каждый из многих сотен, а может и тысяч.
За эту работу, говорит Николай, ему предлагают три тысячи долларов, но он ее не продает. Жалко.
Осмелюсь предположить, что Блесков не продает свои работы не только потому, что рисует исключительно для души, и ему жалко с ними расставаться. Видимо, просто нет особой нужды в деньгах. В отличие от большинства других художников.
Толстая цепь на шее, браслеты, перстни на руках – так и сверкает золотом наш художник... Николай уверяет, что никому ни на что этим не намекает. Просто ему нравится этот металл – цветом, на ощупь. Как художнику нравится...
Кстати, а как сейчас как насчет той прежней работы по части возвращения долгов от должников? «Сейчас стал умнее», – скупо отвечает Николай.
А что там за стопка альбомов? Блесков сразу оживляется – вот это гораздо интереснее. В альбомах, объяснил он, репродукции его работ. Альбомы сами по себе – кожаные, тонкой ручной работы – сами по себе произведения искусства. Изготовил их сам Николай Блесков, обнаружив дар и в этой сфере. Теперь альбомы по тому же образцу делает мастер, потому что самому не управиться: предстоит сделать своеобразный трехтомник – с 30 репродукциями в каждом томе. Тираж каждого – 100 экземпляров. Всего, стало быть, 300 альбомов. И вот эти альбомы предполагается продавать. Уже и цена каждого определена – 3500 крон.
Я рассматривал картины, листал книгу отзывов, а Николай сел за пианино. Посетовав, что инструмент немного расстроен, все же прикоснулся пальцами к клавишам. И полилась негромкая грустная мелодия...
"День за Днём", 16.07.2004