Флюза Хайруллина: «Я всего могу добиться»
На минувшей неделе, как обычно в конце сентября, в очередной раз прошли Дни народов Эстонии. Среди представителей местных национальных меньшинств немало интересных личностей. Одна из них – учредитель и руководитель башкирского культурного общества «Агидель».
Агидель (Белая) – одна из красивейших рек Башкортостана, республики в составе Российской Федерации, расположенной у западных склонов Южного Урала. Давно Флюза Хайруллина покинула родные края и укоренилась в Эстонии. Но на родине бывает часто. Вот и сейчас собирается. Основная цель – участие в мероприятиях по случаю Дня республики, который отмечается 11 октября (в этот день в 1990 году была принята Декларация о суверенитете Башкортостана). Главное из них – открытие в столице республики Уфе памятника герою Великой Отечественной войны, командиру Башкирской кавалерийской дивизии генералу Минигали Шаймуратову. «Это наш национальный герой», – с гордостью говорит Флюза.
В башкирской глубинке
В Эстонии Флюза обосновалась в середине 1980‑х годов. И уже вскоре мне довелось с ней познакомиться. Молодая женщина с восточными чертами лица пару раз заходила в редакцию газеты «Молодежь Эстонии», где я тогда работал, чтобы предложить заметки, написанные крупным почерком на тетрадных листках.
Флюза Хайруллина окончила факультет журналистики в Казани. Но по-русски говорила скверно ввиду отсутствия практики в предыдущие годы. Письменный русский был соответствующим.
Кто бы мог тогда подумать, что некоторое время спустя нам вновь доведется пересечься и в последующие годы встречаться уже регулярно: Флюза всегда приглашала на мероприятия своего культурного общества. Кто мог предположить, кем станет в Эстонии эта робкая, как показалось при первой встрече, женщина, приехавшая из края с совсем другим укладом жизни…
И вот теперь мы встречаемся в таллиннской Детской больнице, где Флюза Хайруллина, окончившая высшую школу здравоохранения, работает медсестрой. У нее суточное дежурство, вечером можно пообщаться.
Детство Флюзы прошло в башкирской глубинке, в деревне. Отец был комбайнером и трактористом, получал награды за свой труд. Мама – заведующей клубом. Флюза тоже хотела выбрать подобную профессию: сама с малых лет пела, танцевала и играла на баяне, научившись во дворе: каждый второй в деревне был баянистом.
Но мама возражала: «Это работа вечерняя, а женщина вечером должна быть дома».
Тогда и был сделан выбор в пользу журфака в Казани (в Уфе такого факультета не было). Училась на родственном татарском языке.
На журналистику Флюза пошла не случайно: увлекалась сочинительством, публиковалась в местной газете, писала и стихи. Всем парням, с которыми дружила, посвящала их.
Только жених и муж почему-то не вдохновил на стихотворчество. Он ревниво указывал ей на это. Флюза отвечала: «Зато за тебя я вышла замуж!»
Весь в отца…
Зиряк был парнем из соседней деревни, но именно из-за него Флюза оказалась в Эстонии. Он учился в Таллиннском мореходном училище, а потом плавал на судах Эстонского пароходства.
И Зиряк же стал причиной горя, которое Флюзе довелось пережить.
Они с их 10-летней дочкой Эльвирой должны были ехать на родину. Через несколько месяцев супруги ждали рождения второго ребенка.
За шесть дней до поездки Зиряк вышел из дома – и не вернулся. Естественно, было заявление в полицию, но… Так родня и считала до недавнего времени его пропавшим без вести. Правду знал только брат мужа: ему в полиции сообщили, что Зиряк умер, он опознал покойного. В полиции полагали, очевидно, что он сам сообщит родственникам о смерти его брата. Но он не сообщил: дескать, пусть лучше люди живут надеждой, что Зиряк еще вернется… Только несколько лет назад он открыл правду и объяснил, почему не сделал это сразу.
Причина смерти – загадка, оставшаяся без ответа. На здоровье молодой мужчина не жаловался, врагов у него не было. «Спокойный, добрый, безобидный, – таким вспоминается муж Флюзе. – Вот и Ильнур такой же…».
Ильнур – это сын, родившийся уже без отца.
Из-за своей «гуманности» брат мужа усугубил и без того трудное положение Флюзы, оставшейся с двумя маленькими детьми: никаких родственников в городе, при этом она не получала пособие на детей по потере кормильца, так как муж официально не считался покойным. И другие были проблемы по той же причине.
В это время Флюза работала в детском саду по новой своей специальности, окончив педучилище. Позже получила и высшее педагогическое образование. И продолжала учиться. Вечная студентка, она затрудняется сказать, сколько у нее дипломов и свидетельств – 6 или 7. От информатики до курсов, которые позволяют ей работать даже заведующей детским садом.
С легкой руки мамы
Поступление в школу здравоохранения было связано с возникшим намерением уехать в Англию. Эльвира, окончившая русскую школу с английским уклоном, училась в Оксфорде. Ильнур, ученик эстонской школы с английским уклоном, планировал поступать в университет тоже в Англии. А перед этим и последние три класса средней школы окончить там же. Мама, естественно, собиралась ехать с ним и решила, что с профессией медсестры в Англии не пропадешь.
В итоге планы эти были отменены. Но профессия медсестры получена и даже полюбилась. Более того, медицина стала их семейным делом. Эльвира, отучившись в Оксфорде по экономической специальности и немного поработав в этой области, сейчас учится в Хельсинки в медицинском университете. Сын Ильнур с легкой руки мамы тоже окончил школу здравоохранения и работает медбратом в Северо-Эстонской региональной больнице, по соседству с маминой больницей. А также учится в магистратуре Таллиннского технического университета по специальности, связанной с медицинской аппаратурой.
«У меня прекрасные дети, горжусь ими», – говорит Флюза. А мы от себя заметим, что эта отдельно взятая семья своим примером доказывает: можно быть успешным человеком, окончив школу и с башкирским языком обучения, и с русским, и с эстонским.
Эстонский, арабский…
Вдобавок ко всем специальностям – изучение языков. Сначала Флюза налегала на эстонский (не считая русского, который она нормально освоила только в Эстонии). И на курсах усердно занималась, и практика в эстонском коллективе помогла – на почте, куда она устроилась после того, как закрылся детский сад, где работала.
Правда, этот период запомнился неприятным эпизодом. Клиент не получил ценное письмо из Лондона, и в начальство обвинило в этом оператора Хайруллину, хотя она никакого отношения к происшествию не имела. Она спрашивала у начальства: «Вы можете хоть на один процент допустить, что я не виновата?» Если бы ей ответили: да, на один процент допускаем – она решила бы для себя, что инцидент исчерпан. Но нет, и одного процента не дали.
Только не учли начальники, что у этой безропотной, как, возможно, они думали, башкирки есть чувство собственного достоинства. Она обратилась в суд. И суд постановил: не на один, а на все 100 процентов Флюза Хайруллина в пропаже письма не виновата.
После почты она вновь вернулась к педагогике – в учреждении, объединявшем детский сад и начальную школу. И даже преподавала там эстонский язык в классе погружения: из тех 6 или 7 «корочек» есть у нее и документ, дающий право преподавать эстонский язык в начальной школе. Хотя она считает, что не должна башкирка учить эстонскому языку русских детей, ненормально это. Но что делать, если «нормальных» учителей не хватает.
Готовясь к переезду в Англию, Флюза стала налегать и на английский язык. Переезд не состоялся, но занятия продолжаются. Очередной урок должен был состояться на следующий день после нашей вечерней беседы в больнице, в пятницу, но выяснилось, что урока не будет. Флюза обрадовалась, как школьница. Ведь в субботу – этноярмарка на Ратушной площади, надо готовить свои национальные угощения.
Может, не так свободно, как эстонским языком, но прилично Флюза владеет и арабским. По крайней мере, носители этого языка высоко оценили ее навыки.
Она хорошо знает Коран, некоторые суры (главы) может цитировать наизусть на языке оригинала. Они с Ильнуром совершили паломничество в священные города Мекку и Медину.
При этом Флюза не считает себя очень строгой мусульманкой. Но в значимые дни приглашает домой местного муфтия для совершения намаза. И держит пост, когда соблюдать его мусульманам полагается.
Два островка
И все же Флюзу Хайруллину интересует башкирская национальная культура в более широком плане. Она хочет, чтобы и в Эстонии эта культура была представлена, раз тут живут башкиры, пусть и немного их. Естественно, мать со своими родившимися в Эстонии детьми говорит по-башкирски. Во время нашей беседы как раз позвонил сын. «Ильнурчик» – единственное слово, которое я понял из того, что сказала мама своему уже взрослому сыну.
Когда Ильнур был еще маленький, мама задалась целью научить его играть на курае. Этот башкирский национальный инструмент похож на флейту, но играть на нем гораздо труднее. В отличие от флейты, это сугубо мужской инструмент. Только для того, чтобы научиться извлекать звук из курая, самым упорным ученикам требуется не меньше 15 уроков. Не говоря уже о воспроизведении мелодии.
Подросток учился у башкирских виртуозов игры на курае. Дома закреплял навыки… И теперь уроженец и гражданин Эстонии Ильнур Хайруллин – единственный человек в стране (а может, и в мире за пределами Башкортостана), умеющий играть на курае.
Курай – это частный пример. Вся их тесная квартирка в Мустамяэ представляет собой маленький башкирский островок в Эстонии, который, правда, часто похож на постоялый двор. За последние лет двадцать Флюза написала сотни приглашений для оформления визы землякам, многие из которых останавливаются у нее дома.
При этом дорогим для себя
человеком она считает и русскую соседку тетю Нину. «Не башкиры, не татары, не эстонцы, а почему-то русские особенно располагают к тому, чтобы поделиться с ними самым сокровенным», – считает Флюза.
Сейчас есть уже и второй башкирский островок – на недавно приобретенном дачном участке, который напоминает Флюзе родную деревню. И всем таллиннским башкирам, которые здесь бывают, этот уголок напоминает родные места.
Просто интересно
Бывавшие в 90‑е годы в Таллинне официальные лица из Башкортостана интересовались в Министерстве культуры: почему у вас с десяток татарских культурных обществ, но нет башкирского? Этим вопросом задавались и сами местные башкиры.
Некоторое время Флюза состояла в одном из татарских обществ. Те татары вроде предлагали создать единое татаро-башкирское общество, но на деле оказалось, что не нужны им никакие башкиры. Так что Флюза была у них единственной башкиркой.
Зато сделала то, что они сами вряд ли смогли бы: поставила спектакль, который по-русски называется «Луны нет, есть звезды». Мелодрама по пьесе Туфана Миннуллина. Когда-то в юности Флюза играла в этом спектакле. Вот и сейчас на правах режиссера взяла себе главную роль. А также все прочие обязанности, вплоть до рабочего сцены и суфлера (не все артисты добросовестно учат текст).
Наконец, в 2001 году было создано свое, башкирское общество –«Агидель».
Долгое время оно входило в объединение национальных культурных обществ «Лира». Его руководитель Лидия Кылварт высоко ценила Флюзу Хайруллину. И все же однажды она со своим обществом перешла в Ассоциацию народов Эстонии, учрежденную 24 сентября 1988 года (вот почему в это время проходят Дни народов Эстонии). Пригласил председатель и соучредитель ассоциации Тимур Сейфуллен – татарин, родственная душа.
Теперь уже с башкирами взялась Флюза поставить спектакль – комедию «Похищение девушки» по пьесе Мустая Карима. Сложнейшая работа, учитывая хотя бы то, что в спектакле – 24 персонажа. А всего на тот момент в Эстонии числилось 114 башкир. И опять Флюза, что называется, и швец, и жнец, и на дуде игрец. Точнее, на баяне.
Она очень нежно относится к своим землякам, но признает, что нелегко с ними осуществлять такие масштабные затеи. «Но я ведь Крыса по гороскопу, всего могу добиться», – подчеркивает она.
А спектакль удался. Его показывали и в Кохтла-Ярве, и в Риге на Балтийском сабантуе. Всего же Флюза Хайруллина поставила уже четыре спектакля. Может, Эстония – единственная страна в мире за пределами Башкортостана, где ставят спектакли на башкирском языке? Она даже не задумывалась об этом – не ради каких-то амбиций делает это, просто интересно.
Спасибо, но…
Однажды вокальный дуэт Флюзы и Эльвиры Хайруллиных, мамы и дочери-школьницы, стал лауреатом фестиваля в Уфе.
Прошло время, Флюза решила, что надо двигаться дальше. Пусть теперь эстонские певцы споют в Башкортостане на башкирском языке. А башкирские – в Эстонии на эстонском языке. Ведь сама история дает повод для сотрудничества: первый президент ЭР Константин Пятс был в ссылке в Уфе, а башкирский национальный герой Салават Юлаев последние 25 лет жизни провел на каторге в Рогервике (Палдиски).
Флюза пришла в Министерство культуры, рассказала о своей идее.
Рекомендованный ей первый певец, послушав запись песни, отказался: очень сложно. А вот солист Национальной оперы «Эстония» Виллу Валдмаа вдохновился предложением. Позже к нему присоединился коллега Алар Хаак. Они выступали и в Башкортостане, и в Татарстане – триумф и восторг публики. А в Таллинн приезжала башкирская капелла…
В Палдиски есть памятник Салавату Юлаеву. Но этого мало. Нужна книга о народном башкирском герое, решила Флюза. Она всего может добиться, вот и эта книга, вопреки всем трудностям, ею написана и издана на двух языках. Переводчик – Ильнур Хайруллин. Опять же, может, это ненормально, что с русского на эстонский переводит башкир, но претензий к качеству перевода не было.
За эту книгу и вообще за строительство культурных мостов, связывающих Эстонию и Башкортостан, Флюза Хайруллина была удостоена высшей награды родной республики – ордена Салавата Юлаева. Ранее сотрудница на тот момент таллиннского детского сада получила звание заслуженного работника культуры Башкортостана.
А что у нас? Да, есть грамота от Министерства культуры, почетный знак от Ассоциации народов Эстонии. Но пока не более того.
Дважды Министерство культуры и один раз Ассоциация подавали ходатайство в канцелярию президента с предложением наградить руководителя башкирского культурного общества. И что же? Уже тысячи эстонских граждан награждены орденами ко Дню независимости ЭР, и только ходатайствующие за Флюзу Хайруллину каждый раз получали вежливые ответы: спасибо за предложенную кандидатуру, но…
,«МК-Эстония», 28.09.2022