Любите этот город!
Это главное, что мечтает донести до современников и потомков бывший главный архитектор столицы Эстонии (1960-1980) Дмитрий Брунс своей очередной и самой большой книгой – «Архитектурные и исторические шедевры Таллинна».
«Я пишу старым прелестным способом – ручкой на бумаге», –признался Дмитрий Владимирович, которому в январе исполнилось 83 года. Он благодарен дочери Елене за то, что она переводит его рукописные сочинения в электронный формат. За исключением одного – «Осколки памяти». Эта книга останется рукописной и в единственном экземпляре: предназначена только родственникам-потомкам.Так Брунс писал в молодости. Так же, обычной шариковой ручкой, он создал и изданную в конце прошлого года свою последнюю на сегодня и самую большую книгу объемом 544 страницы - «Архитектурные и исторические шедевры Таллинна».
Всего автор отобрал 22 таких шедевра – это и отдельные здания и сооружения, и одна из улиц Старого города, гармонично сочетающая в себе архитектурные стили разных веков, и весь Старый город в целом… Словом, все то, чем Брунс лично восторгается как житель Таллинна и как архитектор.
Среди «героев» его повествования, например, городская Ратуша, которая свой нынешний облик обрела более 600 лет назад, и синагога, построенная в ХХI веке. Домская церковь, строить которую, как сообщают летописи, начали в 1219 году, и Городской холл, построенный к Олимпиаде-1980. Древний замок Тоомпеа, где работает эстонский парламент, и уникальная Певческая эстрада, вмещающая до 30 000 певцов, возведенная в 1960 году взамен старой.
«Таллинн – небольшой город, но здесь достаточно много творений зодчества, которыми можно и нужно восхищаться, – утверждает Брунс. – Я для того и пишу свои книги, чтобы люди, прежде всего жители нашего города, обратили внимание, какие архитектурные шедевры их окружают, и ценили это. И более нежно к своему городу относились, старались что-то ему давать, а не только брать».
Даже если просто подержать в руках этот увесистый том, понимаешь, сколько труда в него вложено. А если книгу почитать, понимаешь это еще лучше. Дмитрий Брунс пишет о выбранных им объектах чрезвычайно обстоятельно, сообщая интересные исторические сведения, малоизвестные широкой общественности факты. А ведь он не профессиональный историк градостроительства. Просто архитектор. Или главный архитектор города, с соответствующим кругом обязанностей. Хорошо, саму книгу он писал уже на пенсии, три года, по его словам, ушло. Но огромный массив материалов собирался ведь гораздо дольше? Да, соглашается автор, десятилетиями накапливался. Такое впечатление, что лично обследовал каждый квадратный метр описываемого здания. Да, действительно, приходилось заглядывать в такие закоулки, где мало кто бывал. А многочисленные ссылки на архивные документы? Помогали консультанты? Нет, один работал. Не считая, конечно, встреч с людьми, по роду деятельности имеющими прямое отношение к данному объекту. «Просто люблю свой город, вот и хотелось знать о нем как можно больше», –пояснил Дмитрий Владимирович.
Причем знает он значительно больше того, что можно прочитать в его книгах.
Вот, например, церковь Нигулисте, где сейчас музей и концертный зал, и без которой облик Таллинна представить просто невозможно. А ведь этой достопримечательности сегодня могло и не быть, поведал Дмитрий Владимирович. Дело в том, что 9 марта в 1944 году церковь так серьезно пострадала во время бомбардировки, что сразу после войны решили: проще ее снести, чем восстанавливать. Командир саперного батальона получил соответствующее задание. Когда подготовительные работы были закончены, он пришел к председателю горисполкома доложить: все готово к взрыву. И добавил: «Только мы не можем гарантировать, что башня не рухнет на жилые дома». Эта фраза и спасла церковь. Вот, значит, кому город должен быть благодарен за сохранение одной из самых заметных своих достопримечательностей – русскому майору-саперу…
«Кстати, в тот день, 9 марта, я собирался идти вечером в кинотеатр «Аамор», который тоже попал под бомбежку. Но идти передумал, - припомнил Дмитрий Владимирович. – И остался жив».
Всю сознательную жизнь Дмитрий Брунс основную работу сочетал с писательством. Первая его книга – «Таллинн сегодня и завтра» на эстонском языке – вышла ровно полвека назад, в 1962 году. Потом написал еще два десятка книг. Первая статья за подписью Брунса вышла в 1953-м, в газете «Sirp ja Vasar». Публиковался Дмитрий Брунс и во всесоюзной печати. К примеру, немало шума в свое время, припомнил он, наделала статья «Офисы на чердаках» в «Литературной газете», в которой автор выступил против введенного тогда запрета на строительство административных зданий.
А ведь писать тексты, тем более книги – занятие, требующее времени и напряжения. «Я же не романы пишу – только по своей специальности, – заметил Дмитрий Владимирович. – Что касается времени, то есть выходные дни. А напряжение… Да нет, не трудно мне писать. Московские коллеги и местный издатель даже говорят, что у меня легкое перо».
Действительно, хорошо пишет Дмитрий Брунс. И с большой любовью к… Так и хочется сказать – к родному городу. Конечно, так оно и есть – вся жизнь Брунса связана с Таллинном, он является его почетным гражданином. Тем не менее, Дмитрий Брунс – уроженец Риги.
Корни у него эстонские по материнской линии. А вообще кровей много намешано – русская, немецкая, шведская, эстонская. Но считает себя русским.
«Мама моя была русской драматической актрисой, училась в Санкт-Петербурге, а в довоенной Эстонии работы ей не нашлось. Тогда они с моим будущим отцом уехали в Ригу, – рассказал Дмитрий Владимирович. – Там в середине 1920-х годов открылся профессиональный Русский театр, кстати, единственный тогда за пределами СССР с собственной площадкой. Вот маму туда и пригласили. Там, в Риге, в 1929 году я и родился. А в 1942-м, когда немцы этот театр закрыли, мы с мамой вернулись в Таллинн. До этого я только на время приезжал к бабушкам-дедушкам, которые жили в Таллинне. Получается, уже 70 лет как постоянный житель Таллинна».
Вернулись они без отца Димы. В свое время офицер Белой армии, Брунс-старший служил в армии Юденича, которая, как известно, при трагических обстоятельствах прекратила существование в Эстонии. В Риге он был арестован в сентябре 1940 года органами НКВД и сослан на север, в Коми, где и погиб два года спустя.
«О том, как это случилось, я узнал только 56 лет спустя после его ареста, – рассказал Дмитрий Владимирович. – В 1996 году мне неожиданно позвонил незнакомый мне тогда эстонский ученый-филолог Адольф Туркин, специалист по финно-угорским языкам, хорошо знавший республику Коми. Его уже нет в живых. Он спросил, не был ли кто-то из моей семьи репрессирован. Я рассказал об отце. Потом мы встретились. Я очень благодарен этому человеку…»
Дмитрий Владимирович достал с полки книгу «За семью печатями. Из архивов КГБ», изданную в Сыктывкаре, которую подарил ему Адольф Туркин. Открыл главу «Восстание». Там написано, что Владимир Брунс был одним из руководителей восстания политзаключенных в лагере и погиб в первый же день в стычке с охраной. «Только прочитав эту книгу, я понял, почему отца в советское время не реабилитировали, это сделала Латвия уже после восстановления независимости», – заметил Дмитрий Владимирович.
Если бы не это «темное» пятно биографии, быть бы ему, возможно, авиаконструктором. С детства увлекавшийся самолетами, авиамоделированием, Дмитрий поехал поступать в Московский авиационный институт. Поскольку школу он окончил с серебряной медалью, имел право на зачисление без вступительных экзаменов. Брунсу отказ в приеме объяснили отсутствием места в общежитии. Он уверен, что подлинная причина была другая: советский авиаконструктор не может быть сыном «врага народа».
Зато на архитектурное отделение Ленинградского инженерно-строительного института молодой человек поступил без проблем. И теперь признает, что безумно счастлив, прожив жизнь в этой профессии.
«В мире есть немного городов, где лучше всего изучать архитектуру, – считает Дмитрий Владимирович. – Это города, которые учат сами по себе. Санкт-Петербург – один из них».
Вернулся в Таллинн Брунс не один, а с молодой женой. Вместе учились в институте. С Ольгой прожито 52 счастливых года. Девять лет назад супруги не стало, и для Дмитрия Владимировича эта потеря – до конца жизни незаживающая рана.
В 1950-е годы Дмитрий Брунс работал в институте «Эстонпроект», проектировал детские сады, жилые и административные здания. Поскольку был также комсоргом, и, видимо, неплохим, где-то созрело решение назначить его первым секретарем райкома комсомола. «Я отказывался, говорил, что не хочу терять профессию, но все было бесполезно, решение провели, - вспоминает Дмитрий Владимирович. - В тот день я пришел домой и долго плакал в подушку. Хотя я настоял на том, что буду сочетать архитектурную работу и комсомольскую, долго так продолжаться не могло». Через год его перевели в горком комсомола.
А через четыре года он получил предложение, позволившее вернуться в профессию. Правда, столь серьезное, что ответил согласием не сразу. И все же в первый рабочий день 1960 года Дмитрий Брунс вступил в должность главного архитектора Таллина, став самым молодым среди коллег в столицах союзных республик.
Почти 21 год, до конца 1980 года, Дмитрий Брунс был главным архитектором Таллинна. Так что тот облик, который имеет сегодня город, во многом сложился при его непосредственном участии.
Своей заслугой в этот период он считает то, что вместе с друзьями и соратниками, патриотами Таллинна, прежде всего при поддержке Расмуса Кангропооля, почти сорок лет возглавлявшего Инспекцию охраны памятников старины, смог добиться того, что Старый город целиком в 1966 году был объявлен охранной зоной. Сейчас, когда историческая часть эстонской столицы уже 15 лет как включена в список всемирного наследия ЮНЕСКО, кажется, что в этом достижении ничего особенного нет, что объявить Старый город охранной зоной – это само собой разумеется. Однако, по словам Брунса, в те годы добиться этого было не так просто. Таллинн стал первым среди городов СССР, который добился этого.
Бурное олимпийское строительство, конечно, тоже забыть невозможно. «Кроме нас, парусную регату Олимпиады-80 хотели заполучить Ленинград, Рига, Одесса и Пицунда, – рассказал Дмитрий Владимирович. – В отличие от конкурентов, мы стали потихоньку готовиться еще даже до того, как Москва получила Олимпиаду. И это потом стало сильным аргументом в нашу пользу. Москву, конечно, мы доили по максимуму. Много чего удалось построить».
Действительно, помимо Парусного центра – гостиницы, почтамт, телевышка, кстати, недавно открытая после реновации как центр отдыха для всей семьи, тот же Горхолл, реновации пока ожидающий… Более того, отметил Брунс с улыбкой, благодаря Олимпиаде удалось даже увеличить площадь земной поверхности Эстонии: при строительстве приморского Пиритаского шоссе, связывающего центр города с Парусным центром, море на протяжении нескольких километров было засыпано на 52 метра.
Причем насыпь эта не стоила почти никаких затрат. Дело в том, что неподалеку осуществлялся еще один грандиозный проект – прокладка Октябрьского проспекта – заглубленной в скалу магистрали, соединяющей крупнейший район Ласнамяэ с центром города. Сейчас эта магистраль называется Лаагнаским шоссе, а в народе – «ласнамяэской канавой».
Сегодня мало кто вспоминает о происхождении этой «канавы» среди известнякового плато, а многие, наверное, и не знают, полагая, вероятно, что она образовалась когда-то естественным образом. Нет, самая широкая столичная магистраль прорублена людьми.
«Автор идеи – наш знаменитый архитектор Март Порт, словно предвидевший, что в будущем количество автомобилей в городе возрастет в десятки раз, – рассказал Дмитрий Брунс. – Не все приняли ее сразу, были жаркие споры. А одним из ключевых аргументов в пользу прокладки магистрали стало предложение использовать вынимаемую породу для засыпки моря в районе Пиритаского шоссе».
Параллельно Октябрьскому проспекту должен был быть проложен такой же заглубленный проспект Мира. Но он так и остался только в виде жирной черной линии на плане, который Дмитрий Владимирович тоже хранит как раритет.
К сожалению, скончавшийся в феврале этого года Март Порт не увидел осуществленным до конца свой проект и в части Лаагнаского шоссе: по середине проспекта должны были курсировать скоростные трамваи.
Правда, нынешние городские власти все же обещают в ближайшие годы трамвайную линию здесь проложить.
В 1970-е годы при непосредственном участии Брунса был осуществлен еще один колоссальный проект – стоимостью в сотни миллионов рублей – о котором тоже никто не вспоминает. Впрочем, то, что было тогда сделано, никто и не видит. «Было время, и не такое уж далекое, когда спускаемые в канализацию отходы, выпускались в море прямо у берега в пределах города в тридцати четырех местах, – рассказал Дмитрий Владимирович, положив на стол еще один план. – Вот здесь, здесь и здесь были проложены подземные коллекторы такого диаметра, что по ним может проехать лошадь с повозкой. Они-то, проложенные, как тоннели метро, и перехватили все ранее доходившие до моря выпуски канализации».
Вместо тридцати четырех выпусков сделан один, причем выведенный на 2600 метров в море. «Вот в этом месте, – указал он карандашом точку в Финском заливе. – К тому же отходы предварительно стали подвергать механической и химической очистке, а в наше время добавилась и биологическая».
В те годы Брунс мечтал осуществить и такую свою давнюю мечту – вывести город в центральной части к морю. Приморский город был здесь от него отрезан. Это произошло еще в третьей четверти 19-го века, когда в порт провели железную дорогу, окрестности которой обросли промышленными постройками, складами и т.д.
«В 1971 году был проведен всесоюзный конкурс на планировку и застройку центра Таллина, – рассказал Дмитрий Владимирович. – Наш коллектив разделил первую премию с ленинградцами. Тогда мы впервые поставили вопрос о превращении Таллинского порта, той его части, которая примыкает к центру, в чисто пассажирский, и выведении города к морю». Увы, тогда добиться этого было невозможно. Склады, военные заводы, пограничные заставы – кто мог все это убрать?
После восстановления независимости Эстонии Дмитрий Брунс, создав свое небольшое архитектурное бюро, вновь вернулся к идее выноса грузовой части порта за пределы Таллинна. Был разработан соответствующий план. Но его не утвердили – из-за плохих отношений тогдашнего мэра столицы и директора порта, как считает Дмитрий Владимирович. Зато теперь он счастлив: сегодня его идеи сорокалетней давности во многом осуществлены. Хотя есть еще над чем работать в этом направлении.
Естественно, своим долгом Дмитрий Брунс, будучи главным архитектором, считал также обеспечивать разумное сочетание в облике города старинного и современного.
«Хотя тогда у проектировщиков не было таких возможностей, как сейчас, в целом культура градостроительства была выше, потому что слово специалиста было весомее, нежели в наше время, когда многое решают политики и деньги», – заметил Брунс. По его словам, главный архитектор города, помимо профессионализма, должен обладать двумя качествами: во-первых, знать город, как свой карман, а для этого надо много ходить по нему пешком, во-вторых – уметь не прогибаться перед начальством, отстаивая свои профессиональные принципы.
В том, что Дмитрий Владимирович знает свой город, сомневаться не приходится, а доводилось ли ему отстаивать свою позицию перед городским руководством? «Были такие случаи, но не много, - сказал он. – За 21 год я имел дело с четырьмя председателями горисполкома (мэрами), и чаще всего к моим суждениям начальство относилось с уважением. Кстати, в отличие от других отраслевых отделов горисполкома, только архитектурно-планировочное управление называлось главным – ГлавАПУ. Да и тогдашняя политическая система, наверное, отчасти способствовала такому отношению».
Сейчас время другое. Нет, Брунс не против демократии и многопартийности. Только сожалеет, что демократия порой оборачивается абсурдом, который, к сожалению, уже долгое время имеет место в Эстонии. Он имеет в виду отношения, что называется, на ножах между государством, где верховодит одна партия, и его столицей, где у власти другая партия.
И все же, как опытный архитектор оценивает современное градостроительство? От ответа уклоняется: не желая прослыть старым брюзгой, принял принципиальное решение не давать оценки творениям современных архитекторов. За исключением тех случаев, когда его попросят дать официальную экспертную оценку.
«В молодости я любил джаз, сам играл на рояле, а взрослые ворчали – что это за музыка такая ужасная? – пояснил Брунс. – Сейчас молодежи нравится попса, и я отношусь к этому спокойно – такие, значит, сейчас времена. Они не бывают плохие или хорошие, просто одни приходят на смену другим. То же в архитектуре: меняются времена, а с ними и вкусы».
Тем не менее, Дмитрий Владимирович отметил общую тенденцию, с которой ему трудно смириться. «Сейчас главная цель застройщиков чаще всего состоит в том, чтобы объект недвижимости, в который они вкладывают деньги, как можно быстрее стал давать прибыль, – заметил Брунс. – Я же мечтаю о том, чтобы состоятельные люди вкладывали деньги также и в красоту. Как, скажем, в Сиднейский оперный театр – одно из самых красивых зданий в мире. Моему поколению, конечно, этой поры уже не видать. Даже внукам, скорее всего, тоже. А вот правнуки, надеюсь, такие времена застанут».
Помнится, в разгар работы над последней книгой Дмитрий Владимирович, пообещал: «Вот закончу – и конец писательству!» Книга закончена. И что же? Опять пишет! Все тем же старым прелестным способом. «В моем возрасте главный враг – безделье, - пояснил он. – Безделье – это смерть».
Только пишет уже совсем другое. Переводит на русский язык «Историю Эстонии» финского ученого Сеппо Зеттерберга. Не всю, а главы о том периоде, который вызывает наибольшие разночтения в обществе, – с 1918 года до нашего времени. «Историю описывают живые люди, поэтому она не может быть абсолютно объективной, описания могут быть ближе или дальше от условного абсолюта объективности, – пояснил Дмитрий Владимирович свой выбор. – «История Эстонии» Зеттерберга, на мой взгляд, близка к нему».
Брунс заручился письменным согласием финского историка на перевод его труда на русский язык. Отдавая себе отчет, что переводчик он начинающий, Дмитрий Владимирович первую часть работы отдал на суд авторитетного эксперта. Получил несколько замечаний, но в целом качество перевода было одобрено. Работа продолжается. К середине будущего года перевод книги Брунс предполагает закончить.
Беспрерывное сидение за столом тоже, однако, таит в себе опасность. Поэтому время от времени Дмитрий Владимирович откладывает ручку в сторону и выходит на улицу. Доезжает на трамвае до железнодорожного вокзала, а далее – пешком, по чудесной, засаженной вековыми липами улице Копли до самой оконечности одноименного полуострова.
Район этот считается самым неприглядным в Таллинне, а Брунсу он бесконечно дорог: здесь прошли его детские годы. Путь этот занимает один час пять минут. За это время многое вспоминается, о многом думается.
«МК-Эстония», 09.01.2013