Пастор, нарушивший указ Петра I

Выпускник школы-студии МХАТ, Олег Севастьянов сорок лет прожил в Москве. Играл в театре, снимался в кино. Но однажды бросил все и приехал в Эстонию, чтобы... вести богослужения в лютеранских приходах.

В первый раз Олег Севастьянов побывал в Эстонии в 1983 году – снимался здесь в двухсерийном фильме «Капитан Фракасс». Мог ли он тогда представить, что в следующий раз приедет в Эстонию двадцать с лишним лет спустя и уже как священник?

Но произошло именно так. Вот уже почти семь лет отец Олег – пастор нарвской лютеранской Александровской церкви.

Каким же образом московский актер перевоплотился в лютеранского священника в Эстонии?

Этот долгий путь, с неожиданными поворотами и судьбоносными встречами с незаурядными людьми, начался в Ашхабаде, откуда Олег Юрьевич родом. Довольно глубокие у него корни в Туркмении по материнской линии. Хотя происхождение его предки по этой линии имели немецкое. Следовательно, и сам он тоже. Прадед, когда-то с тысячами других немецких колонистов перебрался в Россию, в Поволжье, а затем оказался в Туркмении.

О своем русском отце Олегу Юрьевичу сказать особо нечего. Он был военным. Олег был малышом, когда отца направили служить в Германию – без семьи, и назад он уже не вернулся.

А вот от мамы он получил много. Правда, не по части математики, которую она преподавала в школе, но с бездарностью сына в этой науке ничего поделать не могла. Выпускной экзамен Олег сдал чудом, благодаря тому, что попался один из двух билетов, которые он худо-бедно с помощью мамы вызубрил.

Мама дружила с представителями ашхабадской русской интеллигенции, и у них в доме часто бывали местные художники, литераторы, актеры. Вот это все Олегу было интересно, особенно театральная жизнь, в которую он окунулся со второго класса. Уже с этого времени выступал на сцене. Способный мальчик привлекался на детские роли в спектаклях взрослых театров. Когда в Туркмении появилось телевидение, участвовал в детских передачах.

После школы поехал в Москву поступать в школу-студию МХАТ. Не приняли. Зато поступил в эстрадно-цирковое училище, на отделение клоунады и эстрады.

– Такой совет мне дал Леонид Филатов, прекрасный наш актер, к сожалению, уже покойный, – рассказал Севастьянов. – Он ведь тоже ашхабадский, мы учились в соседних школах, я в 7-й, Леня в 6-й, только он был на два года старше. Филатов тоже сразу в Москве не поступил, и на некоторое время вернулся домой, был статистом в местном театре. Потом поступил в Щукинское. Вот и мне посоветовал: постарайся зацепиться хоть за что-нибудь, вплоть до циркового… Проучился я там два года. Кстати, вместе с Юрием Куклачевым, с которым до сих пор поддерживаем дружеские отношения.

Все эти два года Севастьянов готовился к поступлению в школу-студию МХАТ – и добился своего.

– Тогда я не задумывался об этом, а сейчас понимаю – это Бог дарил мне встречи с людьми, оказавшими на меня огромное духовное влияние, –признался Олег Юрьевич. – Такими, например, как Василий Петрович Марков, на курс которого я попал. Или Юрий Кузьмич Пиотровский, у которого я снимал забитую книгами комнату в старом доме на Бауманской. Он был в прошлом белогвардейским офицером, аристократом по происхождению, знал пять языков, и был невероятным жизнелюбом.

Это у него в комнате Севастьянов впервые увидел Библию. Открыл ее, полистал… А ежедневный путь от дома до метро и обратно случайно пролегал мимо Елоховской церкви, куда иногда заглядывал.

После первого курса будущий актер решил отдохнуть в Михайловском. Снял комнатку напротив церкви и рядом со стадионом. Играл в футбол с мальчишками, в том числе с детьми священника. Однажды тот в дом пригласил. На прощание подарил две иконы…

Так зарождались у молодого человека проблески интереса к этой стороне человеческой жизни. Только проблески. Пока больше манили театральные подмостки.

Олег Севастьянов… Знатоки российского тетра и особенно кино, наверное, припомнят: да, был такой актер.

После училища Севастьянов попал в театр Ленинского комсомола. И тогда же пришел новый главный режиссер – Марк Захаров.

– Он был диктатором, слушать хотел только себя, – таким вспоминается Захаров Олегу Юрьевичу. – Может, таким и должен быть главный режиссер, но мне хотелось выйти из-под этого давления. Искал занятия на стороне. Ходил на семинары в ЦДЛ, что-то сочинял…

Серьезных ролей Севастьянову в театре не давали, только небольшие. Но случались какие-то работы на стороне. Он был также участником объединения, созданного молодыми актерами Театра Сатиры, «Современника», театра Моссовета и одной независимой группы.

– Мы готовили собственные спектакли и показывали их в 10 вечера на малых сценах своих театров, – вспоминает Олег Юрьевич. – Их не принимали официально, но и не запрещали, оставив нам эту отдушину.

Однажды в Ленком пришел Андрей Тарковский – ставить «Гамлета». По составу у него было одно условие: Гамлета играет Солоницын, а Гертруду – Терехова. Актеров для остальных ролей может предложить Захаров.

– Однако предложенный им список, в котором мне места не нашлось, Тарковского не совсем устроил, – рассказал Севастьянов.– Он решил сам смотреть ленкомовских актеров, занятых и в маленьких ролях. И вот как-то, отыграв такую роль, прихожу я гримерку и вижу записку: «Зайди к Тарковскому!» Захожу. Тот спрашивает, будто стесняясь: «Извините, не согласились бы вы сыграть Гильденстерна?»

Год играл Севастьянов эту роль в ленкомовском «Гамлете» в постановке Тарковского. Чуть было не оказался и в его «Сталкере». Как вспоминает Олег Юрьевич, дело было так. Однажды Андрей Арсеньевич предложил ему встретиться. Угостил пивом и сообщил, что запускает новый фильм, рабочее название – «Сталкер». Рассказал, о чем картина, и спросил, опять смущаясь: «Есть к вам предложение, не знаю, согласитесь ли… Дело в том, что роль – без слов. Персонаж из XIX века, во фраке и цилиндре, который время от времени молча проходит по Зоне». Но потом Тарковский уехал в Ташкент снимать натуру, а когда вернулся, замысел его претерпел изменения, и персонажа из прошлого века он заменил собакой.

Впрочем, гораздо важнее для Севастьянова другое.

– За те полтора года, что мы поддерживали близкие отношения с Тарковским, он открыл мне параллельный духовный мир, до сих пор мне почти неведомый, – рассказал Олег Юрьевич. – Хотя верующим человеком в привычном понимании этого слова он не был.

А в кино Севастьянов все-таки снимался – в дюжине фильмов. Где более крупные роли, где менее. Первая – в картине о подростках «Бронзовая птица». Последняя – в «Небесах обетованных» Эльдара Рязанова. Эпизодическая. Сам Севастьянов считает, что завершил свою кинокарьеру в 1990 году в образе т.н. бича (бывший интеллигентный человек) в предыдущем фильме по одноименной пьесе Василия Белова «По 206-й».

– Этот перестроечный спектакль на модную тогда тему гласности я видел в Театре Сатиры, и уже тогда мне понравился этот персонаж, рад, что довелось его сыграть в кино, – рассказал Олег Юрьевич. – И после этого были предложения, но нет, с кино я покончил.

К этому времени у Севастьянова многое изменилось. Под воздействием общения с Тарковским в театре стало совсем тесно, и он оттуда ушел. Где-то что-то зарабатывал – еще продолжал сниматься в кино, писал для передачи «Спокойной ночи, малыши»… Но ощущение неустроенности нарастало. В этот сложный период знакомый актер из Театра Сатиры (где Севастьянов тоже немного поработал) посоветовал съездить в Новую Деревню под Москвой к одному священнику – мол, поможет добрым словом.

Священником этим оказался Александр Мень, тогда еще не столь известный широкой общественности, как в конце 1980-х годов.

Дружба с ним длилась тринадцать лет. До злодейского убийства священника, потрясшего всю страну в сентябре 1990 года.

– При первых же встречах отец Александр открыл мне мое невежество и очень деликатно, ненавязчиво стал направлять в нужную сторону, образовывать, – рассказал Олег Юрьевич. – Мне на всю жизнь запомнилась такая его мысль. Ниточка, которая тянется от Бога к сердцу человека, всегда единична, персональна, неповторима. Поскольку каждый человек неповторим…

Скоро Севастьянов понял, что даже мыслить стал по-другому. А еще через некоторое время сказал отцу Александру:

– Наверное, когда-нибудь я сам стану священником.

И действительно, прошло время, и три раза предлагали ему рукоположиться в православные священники. И… все три раза отказывался. Не мог переступить православного порога. Чувствовал: не его это. Рассказал о своих сомнениях Александру Меню. Тот отреагировал спокойно: «Не можешь – не переступай. Ищи то, что тебе ближе».

И он искал. В Ленинской библиотеке, помимо прочего, прочитал все, что было на русском языке о лютеранстве. И к концу этого захватывающего, по словам Олега Юрьевича, духовного путешествия, особенно по прочтении «Аугсбургского исповедания», понял: это – его.

– Ценность представляют не игрушки на елке, а сама елка, – так образно пояснил Олег Юрьевич то, чем его пленила лютеранская религия.

Православный духовный наставник опять-таки невозмутимо принял такой выбор.

– Александр Мень был открыт для всех, – отметил Севастьянов. – У него было много друзей среди католиков. На похоронах я видел мусульман… Сейчас, когда встречаюсь со школьниками, я вспоминаю выступления Меня по телевидению. Он говорил о Боге, ни разу не произнося этого слова. Таково было условие телевизионного начальства, да это ему и не надо было. Отец Александр говорил о культуре и духовности, о божественном начале, о поиске истины.

Словом, вчерашний актер стал лютеранским пастором. В Москве образовались два прихода – при немецкой и при ингермарландской общинах. Отец Олег служил во втором. В Петербурге тоже довелось.

Не хватало знаний. Представилась возможность получить образование в США. Севастьянов уехал туда с женой и двухлетней дочкой. Через два с половиной года вернулся, продолжил служение.

Однажды судьба свела с эстонскими лютеранскими миссионерами-супругами. Они сказали, что Эстония заинтересована в русскоязычном пасторе.

В итоге Олег Юрьевич вот уже семь лет живет в Нарве.

– В канцелярии Эстонской Евангелическо-Лютеранской церкви мне сказали, что сейчас я нужнее в этом городе, – объяснил Севастьянов. – Что ж, Нарва так Нарва. Это хорошо. Я сорок лет жил в Москве, знакомы и Петербург, Чикаго, Нью-Йорк… Большие города меня больше не обогащают, я взял там все, познал и хорошее, и плохое…

Первые два года Севастьянов жил в Нарве на деньги, собранные большим приходом в Чикаго, знакомым ему по периоду учебы там. Американцы откликнулись на просьбу единоверцев из России поддержать на первых порах, по возможности, русского пастора, начинающего служение в Эстонии. Сумма была обговорена с учетом того, что пастор будет жить с дочкой-школьницей. Дашу с четырех лет Олег Юрьевич воспитывает один.

– Жена вскоре после нашего возвращения из Америки подала на развод и собралась обратно – к кавалеру, который ей там приглянулся. Правда, ничего не вышло, через полтора года вернулась в Москву, – объяснил он.

Олег Юрьевич уверяет, что с дочерью у него отличные отношения, полное взаимопонимание, но было, конечно, нелегко. Оставить не с кем, приходилось всюду брать с собой, включая дальние поездки. А также, очевидно, и на богослужения. Приобщилась к лютеранству? Нет. Когда девочка подросла и могла оставаться дома одна, заявила, что не хочет идти в церковь. «Не хочешь – не ходи», – ответил ей отец примерно так же, как когда-то Александр Мень ему, когда признался духовному наставнику, что не может пересечь порог православного храма. Пусть девочка ищет свое. Ведь ниточка, связывающая сердце человека с Богом, всегда уникальна.

Не без волнения провел отец Олег свое первое богослужение в нарвской Александровской церкви в сентябре 2005 года. Ведь это было первое за 300 лет на эстонской земле богослужение в лютеранском храме на русском языке.

– Петр I, завоевав эти земли, издал указ, запрещающий русский язык в местных лютеранских церквях, а до этого он там звучал, был русский отдел в лютеранской консистории, издавались катехизисы на русском, – пояснил пастор. – Вот такая мне нечаянно выпала честь.

Далее жизнь пошла своим чередом. Приход в Нарве, по словам пастора, растет. На большие праздники собирается до 70 человек.

– Если поначалу основу прихода составляли русскоязычные люди с эстонскими корнями, то теперь приходят и чисто русские, – рассказал Севастьянов. – В ближайшее воскресенье придут два молодых человека из Ивангорода, которых буду конфирмировать в члены прихода. Естественно, определенную духовную работу они уже проделали.

Проводит отец Олег службы и в Таллинне, в небольшой церкви Пеэтели, два раза в месяц. Здесь, признает Олег Юрьевич, приход мал и он не растет. Для этого священник должен больше времени проводить среди прихожан, а такой возможности пока нет. Но есть люди, которым он нужен, которые ждут с ним встречи. Значит, уже поэтому стоило переезжать в Эстонию.

В свободную минуту русский пастор берется за перо, и на бумагу ложатся стихи. Трехстишия, похожие на японские хокку. Но нет, это его, севастьяновские строки. Недавно они были изданы в книжке «Шаги по пустыне». Шаги одинокого человека в вечном поиске истины…

«МК-Эстония», 13.07.2012