Гвардейцы 1812 года
...Всю мощь своего удара 4-й корпус французов, начиная наступление на деревню Бородино, обрушил на левый фланг русской обороны. Фланг трещал, но держался, обливаясь кровью. Едва мы успели поздороваться, Юрий сразу стал рассказывать о том, как начиналась Бородинская битва, словно только и ждал заинтересованного слушателя.
В тот день мы встретились с ним впервые. До этого был только один краткий телефонный разговор: договорились о встрече. Один знакомый как-то между делом рассказал мне, что есть у нас в городе один человек, помешанный на Отечественной войне 1812 года, и особенно на Бородинской битве. Я попросил свести меня с ним.
И вот мы с Юрием стоим у Национальной библиотеки, в центре столицы Эстонии. Он живет рядом, и предложил тут встретиться. Отсюда поедем дальше – он обещал показать то, что ему особенно дорого. А пока Юрий рассказывал о том, как начиналась Бородинская битва – самая жестокое и кровопролитное сражение Отечественной войны 1812 года.
Мимо проезжали автомобили и троллейбусы, проходили люди – это ХХI век. Правда, неподалеку стоял один боец, сняв каску и склонив голову. Но он, отлитый в бронзе, из другой Отечественной войны – той, которую мы называем Великой.
Воин-освободитель... Мы тогда еще не знали, что через три года на этом самом месте произойдет неравный бой защитников Солдата с теми, кого бесило самое присутствие этого уставшего от войны и скорбящего о погибших родных и своих боевых товарищах воина. Хотя тучи над его головой уже тогда сгущались, мы еще не знали, что боец вынужден будет отступить на окраину города, на Военное кладбище...
Это не Бородинское поле, это центр эстонской столицы. ХХI век на дворе. Но Юрий Кочинев, коренной житель Таллина, кажется, забыл об этом, рассказывая.
Часто ли мы вспоминаем о Бородинском сражении? Разве что в день юбилейной даты, если нам о ней напомнят. Юрий же думает о нём каждый день. И ту, первую, Отечественную войну считает тоже великой.
...Вот французы уже заняли Семеновские высоты, а также Курганную. К тому же Багратион, командующий левым флангом, смертельно ранен. И тут командование взял на себя генерал Коновницын. Он отвёл войска за Семёновский ручей. Там была организована новая линия обороны...
Юрий, рассказывая, не замечал потока автомобилей и торопливых прохожих. Он – там, среди грохота и дыма Бородинского сражения. Где-то там и Петр Петрович Коновницын. Вот подлинный герой Бородинского сражения, заявил Юрий и добавил с сожалением, что его роль недооценивается. Ведь если бы не Коновницын, левый фланг, скорее всего, был бы смят, и кто знает, чем все закончилось бы. Эти события произошли в одиннадцать, а около часу дня...
Тут Юрий прервал свой рассказ: пора было ехать.
Юрий Кочинев может рассказывать о событиях 26 августа 1812 года, когда произошло главное сражение Отечественной войны, нет, не поминутно – такими подробностями, наверное, не располагает никто. А вот о том, как развивались события каждые четверть часа – а битва продолжалась с половины шестого утра до семи вечера – да, может.
Он, вероятно, доктор исторических наук? Защитил диссертацию и пишет монографии на тему Отечественной войны 1812 года? Отнюдь. Таллиннский педагогический институт, филфак – вот и все образование, если судить по диплому.
В детстве Юра все летние каникулы проводил в Москве. Родственница, преподаватель ГИТИСа, снабжала его дефицитными билетами в престижные театры. Но не театры покорили сердце мальчика.
В семилетнем возрасте Юра впервые увидел Бородинскую панораму на Кутузовском проспекте. Тут-то и выяснилось, что произошла, по-видимому, ошибка. Какой-то сбой в природе. Юрий Кочинев, родившийся во второй половине ХХ века, на самом деле должен был жить в начале века предыдущего. Иначе чем объяснить, что мальчик, впервые увидев панораму сражения, тут же, по собственному признанию, и утонул в 1812 годе? И по сей день там пребывает.
Уже через несколько лет пытливого школьника стали допускать в архивы. За минувшие с тех пор десятилетия он прочитал сотни книг и публикаций – всё, что написано об Отечественной войне вообще. На самом Бородинском поле был 33 раза, исследовав его вдоль и поперёк.
Если бы не сбой в природе, и Кочинев реально жил бы в начале ХIX века, он, очевидно, в тот день тоже оказался бы на Бородинском поле, В каком чине – трудно сказать, но то, что был бы военным, – несомненно. Ведь все его предки были военными. Дед Юрия по отцовской линии в Первую мировую был штабс-капитаном, адьютантом командира дивизии, награжден орденом Святой Анны за храбрость. Вторую мировую закончил подполковником артиллерии. Отец Юрия тоже был артиллеристом.
Прадед по материнской линии служил в Северо-Западной армии Юденича, которая, как известно, трагически закончила существование на территории Эстонии, погубленная предательством местных властей и вдобавок выкошенная тифом. Прадед выжил. Вот откуда тянутся эстонские корни Юрия Кочинева.
Так что изучение военной истории для него в какой-то степени и изучение истории собственного рода.
...Приехали. Вот они стоят, гвардейцы. Словно явились к нам из 1812 года – и замерли. Они появились благодаря Юрию Кочиневу.
Вообще-то он работает в издательстве, но, как сам признает, только для заработка. Ибо все думы – совсем о другом. Особенно в последний год, отданный изготовлению фигурок гвардейцев. Год тяжелейшей работы. Таким образом, осуществил свою сокровенную мечту – материализовать хотя бы часть образов, живущих в его воображении. А заодно предложил свою экспозицию Военно-историческому музею им. генерала Й. Лайдонера, чтобы и другие люди посмотрели и, может, хоть в какой-то мере прониклись тем, что переживает автор этих фигурок. Сюда мы и приехали.
Всего Юрий вылепил 130 фигурок. Делать представителей всех сотен подразделений, участвовавших в боевых действиях, – немыслимо. Ведь форма одежды каждого из них хоть чем-то да отличается от других.
Поэтому – только гвардия, русская и французская. И только 1812 года. Поскольку уже в следующем году состав гвардии изменился, и, соответственно, появились новые образцы мундиров. Однобортный вместо двубортного, чёрное сукно вместо зелёного...
Униформология – история военной формы одежды – отдельный интерес Юрия. И теперь, благодаря ему, мы знаем, как выглядели русские и французские гвардейцы в 1812 году.
Измайловский, Преображенский, Семеновский, Литовский, Финляндский полки, Гвардейский экипаж, конная и пешая артиллерия, гусары, уланы, кавалергарды, конная гвардия, казаки, егеря. Это с русской стороны, а с французской – Старая, Средняя, Молодая гвардия... В общем, представители около 40 подразделений.
Реалистическая миниатюра – так называется этот вид искусства. Именно реалистическая – то есть никакой фантазии. Если у русских кавалеристов на головном уборе в основном белые петушиные перья с примесью оранжевых и черных, а у пехотных офицеров, напротив, доминируют чёрные с примесью оранжевых и белых, значит – только так и никак иначе должны выглядеть и фигурки. Аналогично и у французов.
Все фигуры сделаны точно по каталогам. А прежде автору пришлось и в учебники анатомии углубляться – чтобы точно соблюсти пропорции в фигурах людей, уменьшенных в 32 раза. Стало быть, чуть больше 5 сантиметров ростом. Таков международный стандарт, принятый в реалистической миниатюре. Конечно, можно вылепить и 20-сантиметровую фигуру – это и проще. Но это уже кукла – и соответственно будет нами восприниматься.
Другое дело – вот такие небольшие фигурки. Таким видится человек на расстоянии примерно 100 метров. Только деталей не различить. В данном же случае возникает удивительная иллюзия. Мы словно всматриваемся в глубину истории – и оттуда выступают её реальные персонажи. Различимые фантастически чётко. Вплоть до пуговицы на мундире, до выражения лица...
Используется в этом искусстве пластический полимер – отлично лепится, впоследствии материал затвердевает, и творение деформации не подлежит. Краски тоже, конечно, специальные, быстро сохнущие. Поначалу Юрию пришлось помучиться – семь часов лепил одну фигуру, столько же красил. Позже, с появлением навыков, времени тратил вдвое меньше.
Между тем, если приглядеться к творениям Кочинева, становится очевидным: кроме исследовательского дара Юрий обладает еще одним – художника. Ведь и с этой точки зрения вылепленные им фигурки великолепны. Правда, когда говоришь ему об этом, Юрий отмахивается: он – историк и только историк.
Тем не менее, Юрий сумел передать то или иное настроение своим персонажам. Впрочем, не удивительно: ведь это для него не изделия, а живые люди...
Вот Наполеон сидит – ему явно не нравится происходящее. И Лефевр, командующий Старой гвардией, растерян... Зато видно, сколько любви вложил автор в образ Дениса Давыдова, героя той войны, изображенного с охотничьей борзой.
Кочинев создал также фигуры нескольких крупных военачальников из окружения Кутузова, связанных с Эстонией – Барклай де Толли, барон Розен, Карл Федорович Толь (который участвовал в выборе поля для битвы, а затем от имени Кутузова писал отчет императору Александру I об итогах битвы). Сам Александр тоже присутствует, в полковничьем мундире Преображенского полка. Конечно, на поле битвы император не был, но как же без него. Естественно, тут и Багратион, и Кутузов со штабом...
Кстати, как-то довелось прочесть статью о том, что на самом деле Кутузов якобы был весьма посредственным полководцем. Сказал об этом Юрию, но лучше бы этого не делал: он и слышать об этом не желает. Он тоже читал одного немецкого военного историка, который нёс о Кутузове всякую ахинею.
Как можно, негодует Юрий, такое писать? Он там был? Он видел? Сам Юрий склонен верить воспоминаниям русских генералов, которые видели Кутузова в деле и свидетельствуют о его высоком профессионализме.
Вот – артиллерийский расчет, все шесть номеров, готовые к бою. И гренадеры из 26-й дивизии – им предстоит защищать Семёновские высоты. Командир дивизии что-то говорит адьютанту, и тот записывает...
А это Александр Александрович Тучков, младший из четырех братьев – героев 1812 года, любимец Юрия, снимает шинель. Еще не знает, как ему суждено погибнуть...
Ревельский полк не смог подняться в атаку навстречу смертоносному огню. Тогда 34-летний генерал выхватил знамя из рук юного прапорщика, сам повел солдат в атаку. И погиб... Как и тот безвестный солдат, защищавший Южные флеши, атакованные 5-м линейным полком французов. Вон он, распластанный, лежит...
А эта композиция называется «Начало». Батальонный командир, капитан, глядя в сторону неприятеля, отдаёт команду своим бойцам из гвардейского егерского полка: «Надеть тесаки!» Время – 5.30.Так начиналась Бородинская битва...
Юрий особенно влюблён в гвардейцев-егерей. А почему, и сам объяснить не может. Сердцу, говорит, не прикажешь. Может, потому, что именно этот полк под командованием храбрейшего Карла Ивановича Бистрома первым принял на себя удар 106-го линейного полка французов...
На стене – уникальная карта. Ее начертил участник битвы, впоследствии генерал и военный инженер Дементий Иванович Богданов, опубликовавший свои воспоминания. Вот сюда, показывает Юрий, так вовремя отвёл свои войска Коновницын...
А около часу дня, продолжил он рассказ, прерванный у Национальной библиотеки, Кутузов прислал командовать левым флангом Дмитрия Сергеевича Дохтурова, вошедшего в русскую историю как «железный генерал». Того самого, который героически стоял под Смоленском, давая возможность спокойно отступить 1-й и 2-й Западным армиям. С температурой 39 командовал. Ему предлагали уйти в лазарет, но генерал сказал: «Дохтурову доктора не надо»...
Подоспело также подкрепление с правого фланга. Полки выстроились в каре – и стояли насмерть. Их беспрерывно накрывала огнем французская артиллерия – сотни орудий. Наседала кавалерия... Но наши выстояли. Вы понимаете, повторяет Юрий, выстояли! И сами перешли в атаку. Это непостижимо, добавил он, окинув взглядом застывшие фигурки воинов. Битва была страшная – десятки тысяч трупов с обеих сторон. Это только погибшие на месте...
Нет, не аккуратно раскрашенные фигурки решил показать Юрий Кочинев – сам дух той эпохи и того августовского дня двухвековой давности хочет он до нас донести хотя бы отчасти. То, что так остро чувствует сам.
Юрий уверяет, что в то время, когда лепил фигурки, он отчетливо слышал приказы командиров и крики солдат, ружейную пальбу и вой снарядов, почти физически ощущал запах тошнотворного тумана, висевшего над полем – смесь порохового дыма и испарений крови. Особенно явственно, когда создавал русских гвардейцев. Своих, родных...
Наполеон не смог в той битве разбить русскую армию. Ну, а чем всё закончилось, напоминает Юрий, известно всем. Россия обломала хребет наполеоновской армаде и триумфально вошла в Париж. И в третий раз спасла Европу. Уже тогда – в третий раз. И не в последний, как покажет более поздняя история. И о чем напоминает тот Солдат,что стоял в центре Таллинна, а теперь в другом месте, но стоит же. Кто знает, говорит Юрий, что представляла бы собой сегодняшняя Европа, если бы не Россия.
Юрий Кочинев – коренной житель Эстонии, в четвертом поколении. Причем так сложилось, что с детства и по сию пору он погружён в эстонскую среду. Это сейчас русские дети массово поступают в школы с эстонским языком обучения, а в советское время Юрий был единственным русским учеником в престижной Таллиннской 1-й средней школе (ныне гимназия Густава Адольфа). Так пожелали родители. Потом работал в эстонских коллективах, женился на эстонке. И теперь, как он признаёт, ему уже непросто говорить по-русски после долгого перерыва.
Но мне не приходилось прежде встречать человека, преисполненного такой гордости за силу русского оружия, за мощь русского духа. При этом, чуждый политики и вообще какой-либо общественной жизни, он эту гордость не демонстрирует публично, а просто несёт ее в себе тихо и спокойно. Ну, разве что осмелился предложить свое творчество для временной экспозиции расположенному на отшибе музею.
...Дверь в музейный зал закрылась, и наши герои опять скрылись там, в глубинах истории. Впрочем, Юрий тогда остался – там, в 1812-м, со своими гвардейцами.
Так прошла наша первая с ним встреча, которая тоже стала историей. Но Юрий – все тот же. Как-то он позвонил: «Ты помнишь, что скоро 200 лет Бородинской битвы?» До юбилейной даты тогда оставалось десять месяцев.
Правда, в последнее время фигурками воинов он занимается меньше: сосредоточился на написании книг по военной и не только истории России на эстонском языке – в этом Кочинев сейчас видит свою миссию. Среди них трилогия о великих русских полководцах – Суворове, Багратионе, Кутузове, повествование о Куликовской битве...
В этом ряду несколько особняком стоит автобиографический роман Юрия Кочинева, тоже на эстонском языке, который в переводе на русский называется «На чужбине» – о своей жизни в Эстонии. Именно так пожелал назвать свое произведение коренной русский житель этой земли...
«День за Днем», 09.01.2004 г., с дополнениями