Три часа в кафе
«У Акопа»

Сухум и Сочи разделяют считанные километры черноморского побережья. Но что у них общего, кроме моря и гор? В Сочи курортная жизнь бьет ключом. В Сухуме – тихо. Зато можно услышать, как кричат чайки, а в центре на набережной мужчины играют в шахматы и домино. Возможно, это кому-то из них адресован плакат на улице Леона: «Приветствуем участников 4-го Открытого чемпионата Республики Абхазия по домино!»

Неподалеку от площадки, облюбованной играющими, – кофейня. Там висит плакат с логотипом общественной организации ветеранов Отечественной войны 1992–1993 годов «Аруаа».
– А что означает «Аруаа»? – спросил я у мужчин, сидевших за одним из столиков.
– Бери стул, присаживайся, – сказал один из них.
– Тебе кофе сладкий, средний?
Поднялся я из-за этого столика через три часа.
Это было кафе «У Акопа». Существует оно здесь с незапамятных времен. Самого армянина Акопа в живых уже нет – погиб на войне, дело перешло к его дочери и зятю. Цена кофе неизменна на протяжении многих лет – 10 рублей. При этом напиток отменный – густой, ароматный. Каждому его заваривают в маленькой турке, греют в горячем песке. Словом – по-турецки.
«Аруаа» – значит «воин». Но, конечно, не только значение этого слова объясняли мне в течение трех часов.
– Откуда к нам? – спросил полный мужчина, сразу распознав во мне чужака. – Из Эстонии? А, знаю, знаю. Гостиница «Виру»! Гуляли там когда-то, и не раз. Вот времечко было... Интересно,
сколько там сейчас номер стоит? Долларов 500, небось?
Этого завсегдатая «У Акопа» зовут Валерий Дения, но чаще его тут называют Черчиллем – такое закрепилось за ним прозвище. Действительно, есть сходство со знаменитым британским премьер-министром. Ему бы сигару еще. Но этот абхазский Черчилль курит сигареты – одну за другой. Валерий проводит здесь все дни напролет, он – единственный, кому наливают кофе в персональную чашку. Он говорит, что сюда по субботам заглядывает президент Сергей Багапш (теперь уже экс-президент. – А.Б.) пообщаться за чашкой кофе.
– Недавно Путин приезжал, но он к нам не завернул – там прошел со свитой, – махнул он рукой в сторону улицы Леона. – А Грызлов, председатель Госдумы (ныне экс-председатель. – А.Б.) был, как
раз за этим столиком сидел.
Выяснилось, что Валерий Дения – родственник покойного Шамиля Басаева: племянница Валерия вышла за него замуж. Басаев известен как жестокий и беспощадный главарь боевиков-террористов, организовавший крупнейшие теракты в России – взрыв домов, захваты заложников в Москве на Дубровке, в Беслане...
Но еще до всех этих событий, когда в августе 1992 года грузины напали на Абхазию, Басаев со своим отрядом пришел, чтобы воевать на стороне абхазов, причем был одной из ключевых фигур в
той войне, абхазы это помнят. Как и в тысячах абхазских семей (и грузинских, конечно, тоже) война нанесла незаживающую рану и семье Валерия Дения: он потерял сына и дочь.
Одной из обсуждаемых тем за нашим столиком был недавний парламентский конфуз: депутаты приняли закон о «нулевом» варианте абхазского гражданства для грузин, вернувшихся после войны на прежнее место жительства в Абхазии (живут они в основном в Галльском районе), но президент не утвердил закон, и депутаты с ним согласились. Но ранее-то приняли его. Общее мнение сидевших за столиком: в тот момент у парламентариев одновременно помутился рассудок. Я осмелился высказать особое мнение:
– А почему бы не дать людям гражданство, если они здесь постоянно живут?
Один тут же спросил в ответ:
– А что, разве у вас в Эстонии гражданство всем просто так дают?
Абхазское гражданство местные грузины, конечно, могут получить, но – в индивидуальном порядке.
Много чего тут за эти три часа пришлось услышать. Один пришел пожаловаться:
– Я около своего дома обнаружил противотанковую мину, кстати, украинского производства, – рассказал он. – Встретил сейчас заместителя начальника Службы госбезопасности, рассказал ему
о находке, а тот говорит, что он не сапер. Ну не идиот? Я же не прошу его лично разминировать, ты дай команду, по твоему же ведомству дело.
Все согласились с ним. Кстати, а правда ли, спросил я, что в каждом абхазском доме хранится оружие?
– Конечно, правда, – ответил тот, что рассказывал о мине. – У меня самого дома лежат автомат и гранатомет, но без права ношения. Я и не ношу, как видишь. Правда, не все такие сознательные,
особенно в районах.
В это же время рядом, в Русском театре, проходило собрание, организованное правлением «Аруаа». Все желающие в зал не поместились, и несколько десятков человек слушали выступления у входа, куда была выведена трансляция. Наиболее эмоциональные выступления доносились и к нам на набережную. В декабре состоятся выборы президента Абхазии, а страсти уже накаляются.
То и дело подходили люди от театра и рассказывали, что там происходит. Один выступавший потребовал сделать грузинские школы абхазскими.
– И правильно! Как они наши абхазские школы превращали в грузинские! – поддержал рассказчик оратора.
– Зачем же опускаться на тот же уровень, это же неблагородно, пусть дети учатся на родном языке, что вам, жалко, что ли? – опять вставил я свое особое мнение.
– Расстрелять их всех там, вот это будет благородно! – отрезал собеседник.
В августе прошлого года мне довелось побывать в Южной Осетии. Примерно такие же речи звучали, такие же царили настроения. Тогда две недели прошло после войны. В Абхазии срок мирной жизни – полтора десятилетия, но кажется, что война закончилась только вчера: ненависть к Грузии и к грузинам висит буквально в воздухе.
Вот бы, вдруг подумалось, эстонские руководители потребовали восстановления территориальной целостности Грузии не у себя дома, не с европейской трибуны, а здесь, в кафе «У Акопа»...

«День за Днем», 09.10.2009