Махачкала – Петербург: вся Россия в плацкартном вагоне

В зале ожидания прозвучало: «Объявляется посадка на пассажирский поезд Махачкала – Санкт-Петербург...» Ехать мне предстояло двое суток и девять часов. Про дорогу тоже было что написать. Я смотрел в окно, за которым простиралось черное в вечерней мгле Каспийское море. Подходил к концу четырнадцатый день моего путешествия по Северному Кавказу. Ингушетия, Чеченская Республика и вот теперь три дня в Дагестане.

День первый остался в далеком, казалось, прошлом, за массивом всего того, что за эти две недели довелось увидеть, услышать, узнать...

В Магас я въезжал тоже поздним вечером…

– Молодой человек, о чем задумались? – прервала мои воспоминания попутчица напротив. – Давайте чай пить с нами. Берите яйца, пирожки.

Весь столик она завалила едой, и вообще, как выяснилось, взяла провизии в дорогу столько, что могла весь вагон кормить все двое суток.

– Подруги провожали, и каждая норовила что-нибудь передать, – пояснила Маргарита, жительница Махачкалы, работающая в школьной столовой.

Ехала она в Санкт-Петербург по случаю рождения своей первой внучки – у дочери, живущей там с семьей, родилась своя дочка. Всю дорогу Маргарита при каждой возможности связывалась с дочерью по телефону, и осведомлялась, как чувствует себя Лялечка.

Новоиспеченная бабушка везла с собой безумное количество багажа с гостинцами для семьи дочери и в связи с этим немного опасалась реакции зятя, который придет ее встречать.

– Я, конечно, предупредила, что у меня много вещей, но не решилась сказать, сколько именно, – пояснила она.

Было у нее и еще одно опасение. Маргарита слышала, что недавно в связи с усилением мер безопасности на железнодорожном транспорте вышел указ, ограничивающий количество багажа на одного пассажира. Поэтому она рассовала свои бесчисленные сумки по всему вагону, попросив пассажиров в случае чего взять ее поклажу на себя.

Мужчина средних лет Николай, тоже махачкалинец, ехал в Ростов к знакомому доктору, который ранее его оперировал, а в результате они стали друзьями. Сейчас доктор хочет посмотреть Николая, чтобы убедиться, все ли у него в порядке.

Студент Магомед ехал в Москву – он учится на втором курсе геолого-разведочного института. Отчество у него Магомедович, а фамилия – Магомедов. Студента все так и стали звать – Магомед Магомедович.

В вагоне вообще было много молодежи, в том числе, видимо, студентов: закончились зимние каникулы, начиналась новая сессия.

Молодая мама, ехавшая с малышом, которой досталось верхнее боковое место, попросила Магомеда поменяться. Обычная просьба студента почему-то озадачила:

– Так внизу же вообще нет лежачего места.

Он не знал, что столик можно опустить, и тогда получится лежачее место, потому что, как выяснилось, на поезде ехал первый раз в жизни. Ранее на учебу в Москву он добирался самолетом или на автобусе, а больше никуда за пределы Дагестана не выезжал.

Около полуночи прибыли в Гудермес. Название этого чеченского города мне, как, наверное, и миллионам людей, стало известно в 1990-е годы: часто упоминалось в новостях в связи с Чеченской войной.

Правда, остановились не на станции, а где-то на отшибе – техническая стоянка два с лишним часа. Проводницы всем советовали сходить в сторону города. И это действительно стоит сделать. Пройти пару сотен метров через пустырь – и зрелище открывается поистине фантастическое: громадная мечеть, уходящие ввысь минареты, и все это залито светом, вспарывающим темень ночи.

И опять мерно стучат вагонные колеса. Сияющий оазис растаял позади, как мираж, за окном не зги не видать.

Воспоминания снова и снова возвращают на Северный Кавказ.

Вот и Ростов. Николаю здесь выходить. <…> Мы попрощались с попутчиком, пожелали благополучных результатов обследования.

Что характерно – сколько бы пассажиров на станциях не выходило, в вагоне все равно ни одного свободного места: освободившиеся сразу занимают другие пассажиры.

В Ростове место Николая заняла молодая девушка. Прежде, чем расположиться, громко объявила:

– Если кому надо нижнее место, я могу поменяться.

Убедившись, что желающих меняться нет, сняла куртку, положила вниз чемодан, предварительно достав из него все, что может понадобиться в дороге, в том числе шортики и футболку.

Когда девушка ушла переодеваться, Маргарита поделилась с соседями:

– Как можно так легкомысленно одеваться? В вагоне столько парней молодых, да еще кавказцев! О чем она думает? Куда родители смотрят?

Когда девушка, переодевшись, вернулась, Маргарита не преминула и ей высказать все, что она думает о ее одежде.

– Мне так удобно, – сухо ответила та. Она забралась под одеяло, взяла в руки смартфон, и больше ее ничего не интересовало. Знай себе, пальчиками по экрану перебирала, улыбаясь чему-то.

Может, Маргарита зря так уж драматизирует? Во всяком случае, Магомед Магомедович и бровью не повел в сторону красавицы, он вообще почти не слезал со своей верхней боковой – отсыпался, видимо, после каникул.

Девушку зовут Лера, тоже студентка, учится в Санкт-Петербургском горном университете на геодезиста. Услышав это, Маргарита сказала:

– А вот Магомед Магомедович на геолога учится. Значит, вы коллеги почти?

Лера объяснила, что у геолога и геодезиста мало общего, почти ничего.

– Да, век живи – веки учись, – отозвалась, вздохнув, Маргарита.

Лера опять уткнулась в свой смартфон. Кто же мог знать, что натворит эта милая девочка через несколько часов...

Я забрался на свою полку, взял книжку. Но не читалось.

...Далеко позади остался Кавказ, наш поезд неторопливо пересекал бескрайние русские равнины, останавливаясь в больших и малых городах.

Вот и Москва. Здесь вышел Магомед Магомедович, отоспавшийся в дороге.

– Смотри там, учись хорошо! – напутствовала его Маргарита. – Не подводи наш Дагестан.

Зато появился другой молодой человек – тоже, похоже, южанин. С собой лишь небольшая сумка. Короткая прическа, джинсы, легкая куртка, модно повязанный шарф. Стильный парень. Но скромный, видать. Сел на краешек сиденья и сидел неподвижно. Только на Леру время от времени поглядывал.

Наконец, улучив подходящий момент, спросил у нее:

– Ты куда едешь?

– В Питер. А ты?

– Я тоже. Тебе сколько лет?

– Девятнадцать. А тебе?

– Двадцать. Ты русская?

– Да. А ты?

– А угадай!

Не с первой попытки, но это удалось – узбек.

– Тебя как зовут? – продолжил молодой человек.

– Лера. А тебя?

– Узбекское мое имя все равно не запомнишь. Зови Сашей, так все меня здесь зовут. Ты сама из Питера?

– Нет, учусь там. Живу в общаге.

– Тебя на вокзале кто-нибудь встречает?

– Нет. А что?

– Так...

Вопреки предположениям, Саша оказался не студентом.

Был уже поздний вечер, Лера спала, и не ей, а мне он рассказал, что работает в Москве в автосервисе. Зарабатывает до 40 000 рублей. Не ахти, конечно, но одному много не надо, удается даже скопить. Сейчас у Саши отпуск, и он решил по приглашению друзей-земляков съездить в Петербург, где никогда не был.

Молодой человек рассказал также, что оставаться надолго в Москве не намерен, еще пару лет поработает – и на родину, в Ташкент. Там у него мама, сестры, братья.

– Не нравится в Москве? – спросил я.

– Неуютный город.

– Обижают?

– На работе проблем нет. Все хорошо. Но стоит выйти на улицу... Там всякое может быть.

Рассказывая, Саша безотрывно смотрел на спящую Леру. Я не стал больше донимать его, попытался читать, прошелся по вагону, постоял у окна.

Вернулся – Саша все так же безотрывно смотрел на Леру.

– Вы только посмотрите, как она красива! Как красиво она спит! Будто добрая волшебница,– парень любовался девушкой и словно только и ждал моего возвращения, что поделиться своей радостью.

Говорил шепотом, потому что соседи тоже спали.

– У меня такое первый раз, – признался Саша.

А Лера и не догадывалась, что натворила с сердцем парня...

– Как вы думаете, русская девушка сможет со мной дружить? – вдруг спросил он.

– А почему нет? – удивился я.

– Но я же узбек, а нас не любят, – пояснил парень.

Я вспомнил, что нечто подобное минимум два раза слышал в Ингушетии. «Нас ненавидят», – так люди объясняли свои опасения ехать в центральную Россию на заработки.

Поздно уже очень, а поезд прибывает в начале шестого утра. Наконец, угомонилась и компания молодежи где-то в середине вагона, которая все никак не могла наиграться в «мафию и полицейских» – довольно интересную, судя по доносившимся репликам, ролевую игру.

Только Саше на соседней полке не спалось. Заложив ладони за голову, он думал о чем-то своем.

Да у меня все вертелась в голове песня группы «Любэ»: «Я ехал в вагоне по самой прекрасной, по самой прекрасной земле...»

Postimees на русском языке, 27.05.2014