Как мы делали атомную бомбу

Как известно, первая в Советском Союзе атомная бомба была изготовлена и испытана на Семипалатинском полигоне в Казахстане 29 августа 1949 года. Свой скромный вклад в ее создание внесла и Эстония. В частности, житель Силламяэ Александр Петрович Синев.

Случайно попал мне в руки издающийся в Санкт-Петербурге научно-аналитический журнал «Жизнь и безопасность», номер 1-2 за 1999 год. Там есть статья, в которой так и написано: «Первый урановый концентрат для советской атомной промышленности был получен из эстонских черных сланцев в 1945 году». А это значит – для атомной бомбы.

Я позвонил одному из авторов статьи академику Энделю Липпмаа – может, ему известны какие-то интересные подробности, оставшиеся за рамками сугубо научной статьи, посвященной проблемам экологии? Это тот самый академик Липпмаа, такой активный в перестроечные годы, причем больше по части политики, нежели науки. Но в последнее время его не видно и не слышно.

- Политикой я больше не занимаюсь, надоело, поэтому никаких интервью не даю, - сказал Липмаа.

- Я и не собираюсь о политике вас спрашивать. Только по поводу вашей статьи об урановом концентрате.

- Уран, - сказал  Липпмаа, - это всегда политика. А я сейчас занимаюсь только наукой, чистой наукой. Да и что особенно рассказывать-то? Никаких секретов тут нет. Да первый урановый концентрат сделали в Эстонии. Из черных сланцев...

- ...Залежи которых, как у вас написано, занимают всю северную Эстонию, от Палдиски до Нарвы.

- Это правда, черных сланцев у нас  навалом. Миллион атомных бомб можно сделать.

- Сколько-сколько?

- Миллион,- повторил академик. - Конечно, не самых больших. Средних и маленьких.

В душе инженер

– Миллион атомных бомб? – переспросил Александр Петрович Синев, когда я наведался к нему в гости и рассказал о разговоре с академиком Липпмаа. – Наверное, в принципе это возможно. Теоретически. Но для этого надо перекопать всю Эстонию вдоль и поперек.

Часть территории в свое время все-таки перекопали. Ради черных сланцев, по-научному – диктионемовых. Они сопутствуют сланцам обычным, горючим, и при добыче последних выбрасываются. А в данном случае черные сланцы интересовали по одной причине: они содержат радиоактивный уран. Который необходим для атомной бомбы.

Александр Петрович Синев, уроженец Подмосковья, приехавший в Силламяэ осенью 1945 года, имел к производству уранового концентрата из черных сланцев самое непосредственное отношение.

Не впервые он тогда оказался в Эстонии: годом раньше освобождал республику от фашистов. Боевой путь завершил на Сааремаа, возле маяка на полуострове Сырве. Был он тогда заместителем начальника штаба артиллерии 8-й армии. А начинал на войне командиром разведвзвода. После того, как сбежал из Воркуты...

В Воркуту Синева послали на строительство угольной шахты номер 1 «Капитальная». Из наркомата угольной промышленности послали, где он работал после окончания Московского горного института в 1938 году. Учился там у настоящих корифеев горного дела. По сей день помнит блистательные лекции Александра Александровича Скочинского. Того самого, именем которого потом назовут научно-исследовательский институт сланца в Кохтла-Ярве.

Только приступил Синев к работе в Воркуте – началась война. А у него – броня, потому что строить шахты тоже кому-то надо. Вот почему на фронт пришлось бежать. С двумя друзьями. Приплыли на пароходе в Архангельск, пришли к военкому, а там – телеграмма: этих троих – вернуть! Сбежали! Но на фронт, как уже сказано Синев все-таки попал. И прошел почти всю войну.

После Победы поехал из Эстонии через всю страну на другую войну – с Японией. Но пока ехал, там все закончилось. Это известие застало в Новосибирске. Ну что ж, думает, пора домой. Но не так все оказалось просто. Написал один рапорт об увольнении, второй – бесполезно. И третий уговаривали забрать. Соблазняли военной академией, генеральскими в будущем погонами. Синев твердио одно: «В душе я инженер, гражданский человек». В конце концов, махнуло начальство на него рукой.

Вернулся наш инженер в Москву, пришел в министерство. Давай-ка, говорят ему там, пошлем мы тебя в Эстонию, там сейчас грамотные кадры нужны. Так осенью 1945 года Синев вновь оказался в знакомых местах. Навсегда, как оказалось. Начал с восстановления шахты "Сомпа", затопленной немцами при отступлении. Строил и новые. А в 1946 году вышло секретное постановление советского правительства о развитии урановой промышленности. Упоминался в том постановлении и город Силламяэ как место нового предприятия. Его предстояло соорудить вместо старого сланцеперегонного завода, построенного шведами в довоенное время.

Своим умом

Почему именно в Силламяэ? Здесь были уже готовые источники энергии, железная и шоссейная дороги. А также сырье под боком. Александр Петрович вспоминает, что едва ли не первое, что он увидел, приехав в Силламяэ, это огромная черная гора. Уголь? Это черный сланец, объяснили ему. Но это были отходы, а теперь их предстояло использовать в качестве сырья.

В первую очередь построили исправительно-трудовой лагерь – для основной тогда рабочей силы. Это был крупный лагерь, заключенные размещались в 22 жилых бараках. Вместе с вольнонаемными они строили одновременно и город, и завод. Дробильный цех, обжиговый и, наконец, главный – гидрометаллургический. Одновременно создавались научные лаборатории, в которых отрабатывались технологии. Опыта ведь не было, приходилось своим умом доходить, как из черных сланцев получать уран.

- Если вы попытаетесь найти народ умнее и талантливее русских, то искать вам придется очень долго, - говорит  Александр Петровичю - И голова у русских есть, и работать умеют. Если захотят. Взять хотя бы вооружения. Америка со всего света ученых собирает, а русские могут рассчитывать только на себя. Между тем, некоторые вооружения у них лучше, чем у американцев.

Однако секреты атомной бомбы, слышали мы, русские у американцев все-таки украли.

- Украли, когда у нас у нас  и так все было уже на мази, - уточняет Александр Петрович. - Ну, может, это позволило чуть раньше сделать бомбу. ,

- Для которой был использован урановый концентрат, впервые полученный в Эстонии?

- Вполне возможно, что именно наш был использован.  Правда, заводов, подобных силламяэскому, в стране было несколько.

Эндель Липпмаа с соавторами пишет в своей статье, что получили этот концентрат в 1945 году.

- Наверное, это в лаборатории, - предполагает Александр Петрович,. - В условиях же промышленного производства – в сентябре 1948 года.

Он хорошо помнит тот день. Весь завод с нетерпением ждал первой продукции. И вот он, долгожданный порошок желтого, точнее, канареечного цвета. Кстати, называли его не урановый, а химконцентрат. Наверное, в целях конспирации. Впрочем, мало кто видел этот порошок. Хранился он в специальных емкостях, в специальных помещениях. Но праздник в тот день был всеобщим. Сдвинули столы, вспоминает Александр Петрович, принесли закуску, водку...

(Через три месяца я встречался с профессором истории Эстонской художественной академии Давидом Всевиовым, который, как он тогда заметил, в свое время интересовался историей Силламяэ и его завода редкоземельных металлов. Я рассказал ему о разговоре с Синевым, и профессор тут же дополнил его рассказ: мол, доподлинно известно, что емкость с силламяэским урановым концентратом была на столе у Сталина.)

Потом опять пошли будни. Совершенствовалась технология, менялся цвет концентрата. Но тот, первый, канареечный, признался Александр Петрович, не забыть никогда.

Дороже золота

Между прочим, Синев был тогда ключевой фигурой на заводе – начальником отдела технического контроля. То есть отдела, который контролировал качество продукции. Выходит, и он в какой-то степени отвечал за качество первой советской атомной бомбы.

Конечно, силламяэский урановый концентрат не шел непосредственно на завод, где делали саму бомбу. Его везли в город Электросталь Московской области. Там полученный в Эстонии оксид урана (так более строго называется то, что делали в Силламяэ) обращали в уран металлический. В общем, как и на любом сложном производстве, тут длинная технологическая цепочка, а силламяэский завод находился в ее начале.

Правда, недолго получали в Силламяэ урановый концентрат из местных черных сланцев. До 1952 года. Слишком дорого он обходился. Дороже золота, как показали расчеты. Очень бедны черные сланцы ураном. Каких-то 0,4 процента. Тогда как уже доступны были месторождения урановых руд, где урана содержится на несколько порядков больше. В последующие годы силламяэский завод работал с сырьем, которое доставляли из ГДР и Чехословакии. А о шахте для добычи черных сланцев, которую тоже строил Синев, сегодня напоминает лишь полуразрушенное шахтоуправление и другие развалины.

Сорок лет отдал родному заводу Александр Петрович Синев. Большую часть этого времени был заместителем директора. Работал он с тремя директорами. Первые два, Федор Яковлевич Гуков и Георгий Васильевич Дубовский, были, по его словам, порядочные, честнейшие люди. А вот когда пришел третий... В общем, грустно сегодня Александру Петровичу: предприятие, которому отдана жизнь, разгромлено и разворовано. Старые работники новыми хозяевами забыты. Ветеран завода говорит, что мог бы многое рассказать о том, что здесь творилось, когда наступили новые времена. Только кому это теперь интересно...

«День за Днём», 31.03.2000