Обвиняются в геноциде

На минувшей неделе на скамью подсудимых Валгаского уездного суда сели два человека, которым предъявлено обвинение в этом тягчайшем преступлении против человечности.

«...В результате указанных действий Рудольф Туви совершил убийство Оскара Румма выстрелом в затылок, воспользовавшись данным Владимиром Пенартом пистолетом». Это – из обвинительного заключения. Или вот, к примеру, оттуда же: «...Не оказавший сопротивления Пауль Микс был убит выстрелом из огнестрельного оружия, причем Владимир Пенарт лично принимал участие в стрельбе». И еще цитата: «...Вендо Сакса расстреляли при спуске с чердака или на чердаке, недалеко от лестницы».

Казалось бы – чистая уголовщина. В самом деле, подобные строки можно найти в материалах сотен уголовных дел, в которых, однако, речи о геноциде, о преступлениях против человечности не идет.

Геноцид в буквальном переводе с греческого означает убийство геноса, то есть рода, племени. Иными словами, уничтожение или создание условий, направленных на уничтожение больших групп людей, объединенных по национальному, этническому, расовому признаку. Так трактуется это понятие нормами международного права.

Сколько же народа и какого рода-племени погубили эти два ныне слабых здоровьем 77-летних старика? Роду-племени – эстонского. (Впрочем, подсудимые сами по национальности эстонцы). В количестве трех человек, как гласит обвинение. Это – геноцид?

Заглянем в статью 61´ ч. 1 Уголовного кодекса ЭР (преступления против человечности и военные преступления), которая инкриминируется подсудимым: «...умышленные действия, целью которых является полное или частичное уничтожение [...] оказывавшей сопротивление оккупационному режиму [...] группы, убийство члена такой группы...» Таким образом, как отсюда вытекает, в Эстонии преступлением против человечности, геноцидом может считаться даже убийство одного человека – при условии, если он принадлежал к названной группе.

А эти трое убитых, как следует из материалов, к таковой как раз принадлежали. Они были «лесными братьями», сражавшимися за независимость Эстонии против советского оккупационного режима. Все трое были убиты. Это и есть геноцид. А «стрельба из огнестрельного оружия» – лишь способ осуществления этого тяжкого преступления. Наказание за него предусмотрено в виде лишения свободы на срок от 8 до 15 лет или пожизненным заключением.

Теперь стало очевидным: не напрасно законодатель включил в Уголовный кодекс понятие «группы, оказывающей сопротивление оккупационному режиму». Будто специально под грядущие судебные процессы. Которые должны как бы показать миру: не так уж безропотно мы смирились с советской оккупацией. Мы сопротивлялись. И те, кто наше сопротивление подавлял, не уйдут от возмездия...

Подспорьем следователям и судам, вероятно, стала и недавно принятая парламентом декларация, провозгласившая советские органы безопасности органами репрессивными.

Действительно, суровая статья УК не осталась невостребованной. Судебные процессы не заставили себя долго ждать. Если свидетельств причастности эстонцев из 36-го полицейского батальона к Холокосту, несмотря на настойчивые намеки Центра Визенталя, наша полиция безопасности обнаружить не смогла, то доказательств совершения преступлений против человечности иного рода – содеянных репрессивными органами советской оккупационной власти в отношении самих эстонцев – найдено уже достаточно много. Дело Владимира Пенарта и Рудольфа Туви – лишь одно из серии подобных судебных процессов, ознаменовавшей в Эстонии начало ХХI века.

Рудольф Туви по сей день живет в родной деревне Аакре, в районе которой и происходили описанные в уголовном деле события. Но в ноябре 1943 года он был мобилизован в немецкую армию, в феврале 1944-го дезертировал из нее и скрывался, пока Эстонию не освободили советские войска. Отбыв срок в фильтрационном лагере, в июле 1945 года вернулся в Аакре и приступил к работе в заготовительной конторе. С целью получения наживы допустил недостачу шерсти. Чтобы избежать наказания, вновь ушел в лес.

Мог ли он подумать, что из-за каких-то 190 кг шерсти полвека спустя его будут судить за куда более тяжкое преступление...

Что касается уроженца Новгородской области Владимира Пенарта, то, в отличие от своего «подельника», он воевал на другой стороне – в составе Эстонского стрелкового корпуса. Был минометчиком, заместителем командира взвода. Пройдя в конце войны краткосрочные офицерские курсы, к подавлению Курляндской группировки противника подоспел в чине младшего лейтенанта.

Однако вскоре после войны младшему лейтенанту Пенарту предложили заполнить длинную анкету.

– Вы куда-то хотите меня послать? – спросил он у майора-кадровика.

– Настоящий офицер не спрашивает, куда его посылают, а идет туда, куда приказывают, – ответил тот.

Так Владимир Пенарт оказался в органах безопасности.

Проверенный, надежный офицер, при боевых наградах – такие люди, сказали ему, в органах очень нужны. Сначала направили в Хаапсалу, потом служил в Харьюском районе, затем год на юге Эстонии, в Элва, после чего тридцать лет – на Балтийском флоте. До самой пенсии. Потом пошли внуки, правнуки...

Словом, жизнь пенсионера та Ки шла бы своим чередом, если б не повестка явиться в полицию безопасности. Впрочем, Владимир Федорович не удивился: их всех, служивших при советской власти в «органах», нынчу туда по одному вызывают. Но в связи с чем он понадобился сотрудникам этого учреждения, Пенарт понятия не имел.

На месте выяснилось, что следователя интересует служба Пенарта в качестве начальника Элваского райотдела внутренних дел, а именно – в период с июня 1953-го по февраль 1954 года. Вежливый молодой человек предъявил ему докладные записки, касающиеся борьбы с бандитизмом в тот период, подписанные им, Пенартом. Он и не думал отпираться: да, подписывал эти бумаги.

Элваский период – лишь строка в биографии Пенарта. Впрочем, строка памятная. Дело в том, что впоследствии он стал прототипом одного из главных героев документальной повести Георгия Сазонова и Валентина Краснопевцева «Майор Мяги принимает вызов», в которой описываются события той поры. Под майором Мяги сам себя вывел один из авторов, Георгий Сазонов, хорошо знакомый Владимиру Пенарту. Этот тот самый Сазонов (в жизни его звали Егором), заместитель Пенарта в Элваском райотделе. Сам Владимир Федорович в повести назван Вольдемаром Пинаром.

Прошли годы. И вот неожиданно увидело свет еще одно, так сказать, произведение, посвященное службе Пенарта в Элва. Тоже документальное, только в «жанре» уголовного дела. И гораздо толще той повести – целых три тома. Автор – следователь Полиции безопасности Мартин Арпо. В этом труде наш герой значится уже под своим подлинным именем. И если в повести он был исключительно положительным героем, то здесь – наоборот: обвиняемый в тяжком преступлении. В повести описывалась борьба с бандитизмом, и в уголовном деле тоже встречается это словосочетание, но – в кавычках.

Те, кого в повести называли бандитами, в материалах уголовного дела – жертвы, павшие за правое дело...

Все изменилось диаметральным образом: черное объявлено белым, белое – черным. Впрочем, не сегодня это произошло. Данное уголовное дело лишь отражает существующие реалии.

Надо признать, следователь Арпо проделал большую работу: тщательно порылся в архивах, разыскал множество свидетелей... И в результате многомесячных трудов довольно подробно описал свое видение событий.

В основе дела – три основных эпизода, связанных, как было сказано выше, с гибелью трех человек – Оскара Румма, Вендо Сакса, Пауля Микса.

Оскар Румм был по профессии водителем и в годы войны добровольно служил в немецкой армии по специальности. Рудольф Туви на допросах утверждал, что Румм был также охранником концлагеря и участвовал в конвоировании заключенных на расстрел. Однако документальных свидетельств этого, отметил следователь, не обнаружено.

Во время отступления немецких войск из Эстонии Румм дезертировал, затем, уже при советской оккупации, сказано в деле, некоторое время работал водителем, но, дабы избежать репрессий, был вынужден уйти в лес.

В документах, подписанных Пенартом, Румму приписываются убийства советских активистов, председателя волостного исполкома, бойцов истребительных батальонов и членов их семей, милиционера, офицера советской армии... Однако иные свидетельства, тут же поясняет следователь, не подтверждают этих деяний. Впрочем, он признает, что в показаниях некоторых свидетелей усматриваются косвенные признаки участия Румма в хищениях и грабежах магазинов, однако «подавляющее большинство улик характеризуют О. Румма как пассивного «лесного брата».

О пассивности и миролюбии Румма, по мнению следователя, свидетельствует и такой установленный им факт: 14 декабря 1951 года на Румма наткнулся уполномоченный милиции Калев Хаависте. В ходе возникшей потасовки милиционер был ранен, однако Румм не стал его убивать, только взял оружие и убежал в лес. По-видимому, этот же важнейший в «лесной» биографии Румма эпизод – вступил в схватку с представителем репрессивного органа! – позволил следователю сделать вывод: «Деятельность О. Румма в период 1944-53 гг. была частью борьбы за независимость Эстонской Республики и против несправедливости, совершенной по отношению к эстонскому народу».

В материалах дела подробно описана операция чекистов, в ходе которой был выслежен и уничтожен Оскар Румм. С этой целью был завербован агент-боевик, получивший кличку «Честный». Это тот самый Рудольф Туви, который скрывался в лесу, опасаясь наказания за махинации с шерстью. Одно время он прятался вместе с Руммом и, как полагали чекисты, мог его разыскать. Рудольфу Туви обещали простить его грех и легализовать – в обмен на услугу: он или укажет местонахождение Румма, или сам его убьет. Туви выбрал второй вариант: боялся, что если Румм все же выскользнет, то отомстит ему за предательство.

Начальник райотдела Пенарт, по показаниям Туви, лично выдал ему пистолет ТТ и 16 патронов.

Агент действительно разыскал Румма, несколько дней провел с ним в лесу, а 3 августа 1953 года застрелил. Ночью, спящего, выстрелом в затылок.

Подоспевшие милиционеры среди прочего изъяли находившийся при убитом автомат ППШ, два магазина к нему, 30 патронов.

Вендо Сакс в годы войны был командиром части «Омакайтсе». Согласно документам за подписью Пенарта, ему тоже приписываются убийства советских активистов, участие в массовых облавах, арестах и расстрелах советских граждан, в конвоировании к месту расстрела... Но, по заключению следователя, все это не нашло подтверждения.

Зато нашло подтверждение, что в феврале 1951 года сотрудники Элваского райотдела Министерства госбезопасности арестовали В.Сакса и пытались насильно завербовать его в агенты. Пытали, угрожали применить насилие по отношению к его дочери... В конце концов, он на словах согласился работать на чекистов, получил кличку «Орел», после чего была разыграна сцена его «побега» из-под стражи. Однако Сакс обманул чекистов и скрылся.

На розыск беглеца опять был брошен агент Туви. В результате милицейской облавы Вендо Сакс был расстрелян.

Вывод следователя: «Убийство В.Сакса стало целью, потому что он не стал агентом органов безопасности СССР, а продолжал оказывать сопротивление оккупационным властям, скрываясь в качестве «лесного брата».

Пауль Микс – самый молодой из трех жертв: одногодок Пенарта и Туви. В документах, подписанных Пенартом, утверждается, что П. Микс в июле 1941 года участвовал в подрыве железнодорожного полотна, в результате чего потерпел крушение эшелон, доставлявший из Латвии батальон НКВД.

Эта операция, действительно осуществленная 5 июля 1941 года, верятно, является одной из самых ярких страниц в истории «лесных братьев».

Тогда было убито и ранено примерно 300 бойцов НКВД, а также ряд гражданских лиц. В деле имеется ссылка на историка Херберта Линдмяэ, который считает, что эта операция предотвратила массовое уничтожение эстонцев в окрестных волостях.

Что касается непосредственного участия в ней Пауля Микса, следователь в этом сомневается: юноше тогда было всего 16 лет. Правда, одна свидетельница показывает, что во время «железнодорожной катастрофы» П. Микс дежурил на соседнем мосту.

Кроме того, советские органы инкриминировали Миксу службу в немецкой армии, дезертирство из советской строительной части, а также участие в феврале 1954 года в теракте против бойца истребительного батальона Карла Кийла. В опровержение последнего факта следователь ссылается на показания свидетелей, утверждающих, что Микс скрывался в одиночку и «никому ничего плохого не сделал».

Тем не менее, органы безопасности почему-то считали необходимым провести операцию с целью поиска и уничтожения П. Микса. И она состоялась. Опять же, по утверждению следствия, с участием Р. Туви и В. Пенарта.

Да, нынче велено черное считать белым, белое – черным. Но при желании, вероятно, нетрудно было бы разыскать немало живых свидетелей, которые подтвердят, что вовсе не борцами за независимость были «лесные братья», а самыми обыкновенными бандитами. Впрочем, следователь признает, что свидетели, проходившие по данному делу, тоже упоминают о причастности «лесных братьев» к неблаговидным деяниям.

Но это – детали. Больше все-таки свидетели говорили о другом. О бесчеловечном отношении органов не только к «лесным братьям», но и к их семьям, о расправах без суда и следствия. Суть же происходившего в те годы, по мнению молодого следователя, заключалась вот в чем: «По существу так называемая «борьба с бандитизмом» представляла собой, прежде всего, подавление противодействия оккупационным властям и политическую месть».

Обвинение – тяжелейшее и при этом весьма конкретное. Что скажет подсудимый Пенарт?

– После смерти Сталина главным прохиндеем Союза стал Берия, – рассказывает Владимир Федорович. – Как-то ударила моча в голову, и он приказал поставить начальниками

силовых структур людей из нацкадров, то есть в Эстонии – эстонцев, даже если неэстонцы вполне справлялись. Во исполнение этого приказа меня, оперуполномоченного из Харьюского района послали в Элва, начальником райотдела внутренних дел (в то время МВД и МГБ объединили). До меня здесь командовал майор Сазонов. Формально он стал моим замом. Фактически оставался главным. Ведь мне было всего 27 лет, с районом совершенно не знаком. А Сазонов – опытен, всё и всех тут знал, на двадцать лет старше меня, да и званием выше. По правде говоря, я вообще больше времени проводил в Таллинне, с семьей, так как квартиру в Элва мне не дали. Учился в школе рабочей молодежи. Именно в год элваской службы я получил средне образование, поскольку вдали от большого начальства имел возможность больше сидеть над учебниками.

– Но с «лесными братьями» довелось сталкиваться?

– А как же! Это была первейшая наша задача – защитить мирный труд народа. Защитить от набегов «лесных братьев». Создавали отряды «Рахвакайтсе», которые охраняли крестьян во время сельхозработ... Да вы поднимите подшивки газет тех лет, там написано, как все было. Власти несколько раз объявляли кампании по легализации «лесных братьев», призывали людей выходить из леса и приступать к мирному труду. Если руки не замараны в крови, то никакого наказания, обещали, не будет. И многие выходили. Я лично двоих вывел из леса. Еще помню, как одного передовика труда из Тарту решили наградить орденом. Изучили биографию – и оказалось, что передовик был «лесным братом». Ничего, все равно орден дали...

– А если у «лесного брата», скажем, у того же Румма, руки замараны в крови, как явствует из подписанных вами бумаг...

– Да, я их подписывал. Кто же еще? Я ведь был номинальным начальником. А фактически, повторяю, заправлял Сазонов, которому я доверял. Так вот, по его данным, за Руммом числилось семнадцать убийств. Это был опасный бандит, и его необходимо было ликвидировать – во избежание новых преступлений.

– Ликвидировать руками агента Туви, вооруженного пистолетом, который выдал номинальный начальник Пенарт?

– С Туви тоже работал Сазонов.

Пенарт уверяет, что с Рудоьфом Туви, своим «подельником», не знаком вовсе. Но ведь сам Туви подтвердил на следствии (и на уже состоявшемся первом заседании суда) свое знакомство с ним. Потому что следователь, убежден Владимир Федорович, заставил запуганного старика дать показания против него, Пенарта. Он ведь главный обвиняемый, представитель, так сказать, репрессивного органа.

Короче, он полностью отрицал свою причастность к преступлениям, в которых его обвиняли. По всем трем эпизодам.

Советская оккупация... Одно дело – заявить об этом на митинге, в газетной статье, с трибуны парламента, в политической декларации. Никому от этого не жарко и не холодно. Иное дело, когда термин «советская оккупация» употребляется в уголовном деле. Причем как не подлежащая обсуждению данность, подобно той, к примеру, что Эстония расположена на берегу Балтийского моря.

Между тем, тезис об оккупации Эстонии Советским Союзом с точки зрения международного права, мягко говоря, не бесспорен. Интересно, намерен ли московский адвокат Вахтанг Федоров, защищающий Владимира Пенарта (как гражданина России), вступать в полемику по этому поводу? Ведь если признать, что оккупации не было и, следовательно, сопротивления ей со стороны «лесных братьев», то развалится все обвинение. С другой стороны, заведомо известно, что ни один эстонский суд этого никогда не признает: оспаривать факт оккупации – это значит подвергать сомнению саму основу, на которой зиждется идеология эстонского государства.

– Давать политические оценки в суде я не стану, – сказал Вахтанг Федоров. – А вот был ли тот же Румм членом группы, и если да, то оказывала ли эта группа сопротивление, какие действия вообще можно считать сопротивлением властям – в этих вопросах, очевидно, нам предстоит разобраться.

Словом адвокат намерен придерживаться лишь строго юридической стороны дела. Но и без «политики», по мнению Федорова, убедительных доказательств вины его подзащитного следствием не найдено. Многочисленные свидетели дают косвенные показания: кто-то что-то им рассказывал. Да и в этих показаниях никто напрямую не указывает на Пенарта.

– Он не виновен, – убежден адвокат.

Единственный приговор, который его удовлетворит, – оправдательный.

Тем временем состоялось первое судебное заседание. Из 31 свидетеля пришли трое – двое сыновей и дочь Оскара Румма.

Пока приступили к обсуждению только первого эпизода – убийства этого «лесного брата». Борца за независимость Эстонии или жестокого бандита? Вопрос для суда пока открытый.

Мы разговаривали с ним на троллейбусной остановке напротив театра «Эстония». К этому моменту состоялось только первое заседание, на которое из 31 приглашенного свидетеля пришли трое.

C нами был и Степан Никеев, суд над которым по той же статье – «преступление против человечности» – еще предстоял.

Мы попрощались, Владимир и Степан ушли, а я смотрел им вслед. Медленно брели два пожилых человека, которые были уверены, что прожили жизнь честно, и вот вдруг на старости лет оказались обвиняемыми в тягчайших преступлениях. А в спину им с предвыборного плаката улыбалась, довольная собой и жизнью, министр иностранных дел Кристийна Оюланд...

Приговор Владимиру Пенарту и Рудольфу Туви Валгаский уездный объявил в апреле будущего года. Перенесшему инсульт Пенарту за организацию убийства одного «лесного брата» дали восемь лет условно. Туви – тоже восемь лет тюрьмы, но, поскольку суд согласился с его адвокатом, что подсудимый совершил «обычное» убийство, то за давностью лет от наказания он был освобожден.

«День за Днем», 30.08.2002